Я внимательно смотрел на молодого принца. Его вид, манера держаться говорили о том, что он подавлен, оскорблен. И на самом деле он был игрушкой в руках тегеранского правительства и царского консула, который фактически являлся хозяином Азербайджанской провинции, оккупированной русскими войсками. Оставаясь в тени, консул диктовал свою волю губернатору провинции. Так было всегда, но положение Мохаммед-Гасан-Мирзы ухудшалось еще тем, что всю власть захватил в свои руки опытный и ловкий пройдоха Низамульмульк. Наследный принц был манекеном, ничего не решавшим, ни во что не вмешивавшимся.
Внимательно глядя на него, я думал: "Этот несчастный юнец красноречивый свидетель падения Каджаров"
Принц не курил ни кальяна, ни папирос. Нехотя с заметным пренебрежением разговаривал он с сидящим рядом Низамульмульком. Наконец, он поднял голову и обратился к членам делегации:
- Очень рад видеть у себя столь уважаемых гостей. Хотел бы знать, чем могу быть полезен вам? Я слушаю господа, прошу!
Один из нас поднялся.
- Делегация наша уполномочена народом выразить вашему высочеству свои верноподданнические чувства, - начал он, отвесив глубокий поклон. - Наш народ счастлив, что вы приехали в Тавриз.
Дальше я не слушал, я знал все, что он может сказать. Гораздо больше меня интересовал ответ принца. По-моему, он не мог не знать, что Гаджи-Мирза-ага, расточавший ему клятвы в верности, принял царское подданство, тем самым изменив своей родине. Принц не заставил меня долго ждать. Он прервал оратора и довольно неприязненно спросил:
- Уважаемый господин, от имени какого народа вы меня приветствуете? Очевидно, от имени подданных нашего искреннего друга русского императора. Правильно ли я вас понял?
В его словах ясно чувствовалось недружелюбие по отношению к России. Гаджи-Мирза-ага смиренно сложил на груди руки и с поклоном сел на место. Воцарилась напряженная тишина. Необходимо было немедленно разрядить обстановку. Я поднялся:
- Если его высочество разрешит мне, я осмелюсь сказать несколько слов.
Наследник, видимо, обратил внимание на то, что я одет не как купец, а в европейский костюм.
- Пожалуйста! Пожалуйста! Я готов выслушать господина.
- Делегация, - начал я, - которая пришла к его высочеству наследнику шахиншаха Ирана, имеет поручение передать искренний привет от всех народностей, проживающих в Азербайджане и любящих мир и порядок. Со дня вашего приезда сюда весь народ считает себя счастливым, почувствовав власть настоящего правителя. Но радость наша омрачена неожиданной вестью о том, что ваше высочество собирается покинуть пределы вверенного вам края. Азербайджанский народ заверяет вас в том, что он окажет вам всемерную помощь во всех ваших делах. Если на вашем пути встретятся какие-нибудь затруднения, народ поможет вам справиться с ними. Тавризцы всегда искренне относились к вашей династии, были неизменно преданы ей, всегда помогали правительству шахиншаха в трудные моменты. Оставаясь верным традициям прошлого, они и сейчас готовы помочь вам. Мы заверяем вас в этом и просим отменить ваше решение.
Наследник выслушал меня внимательно и в ответ сказал:
- Вы совершенно правы. Только надеясь на помощь населения Тавриза, я взял на себя столь трудную обязанность. Об этом я не раз хотел поговорить с представителями народа. Я родился и вырос в Тавризе, глубоко и искренне люблю тавризцев. Бог тому свидетель, ни я, ни мой брат Ахмед-шах ни на минуту не забывали и не забываем вас. Тавриз самый дорогой, самый любимый для нас уголок нашей родины. Счастье нашей отчизны, спокойствие народа мы оба видим в конституционном образе правления, а поэтому мы оба принесли присягу в верности конституции. Мы будем защищать ее, как зеницу ока. Население Тавриза верит нам, а мы обязаны прислушиваться к его голосу. Наши коронованные предки правили страной, всегда чутко прислушивались к голосу народа, к его мудрому совету. И я, и его величество шах будем идти по этому пути. Передайте от нашего имени народу, что мы сделаем все для того, чтобы он был счастлив. Мы постараемся претворить в жизнь его мечты и чаяния.
После наследника слово взял Низамульмульк Он повторил то же самое. Я прекрасно понимал, что ни тому, ни другому верить нельзя.
Основная причина, заставлявшая принца покинуть Тавриз, заключалась в том, что его надежды на определенные выгоды не оправдались, он просчитался. Он думал, что Тавриз такой, каким был при Мохаммед-Али-Мирзе, когда наследник престола, проживая в Тавризе, пользовался всей властью. Он все в городе забрал в свои руки. Его помощники и пикнуть не смели при нем. Они ни во что не вмешивались. Даже споры между купцами Мохаммед-Али-Мирза разрешал сам, что давало ему большую выгодуэ Это было вскоре после заключения Туркманчайского договора, и влияние русского консула не было таким ощутимым. Теперь всего этого не было и в помине.
Если оставалась какая-то возможность брать взятки, ею пользовался шустрый Низамульмульк, а наследнику не давал и ломаного гроша. Из поступающих в казну налогов принц тоже ничего не мог прикарманить, так как все деньги поступали в Русско-Иранский кредитный банк на погашение процентов с долга Ирана России.
Разочарована была и свита принца, все его служащие, надеявшиеся нажиться в Тавризе.
Когда мы собрались уходить, глаза наследника устремились на наши руки. Было ясно, что он ждет подарков.
Выходя из зала, я положил на круглый столик, стоявший около принца, конверт, в котором лежал чек на пять тысяч туманов (в последний момент я заменил часы деньгами, мне рассказали, что принц продает все свои драгоценности). Больше никто подарков не сделал. Конечно, я знал, что деньги эти не брошены на ветер. Я дал их ему потому, что Революционный комитет решил установить связь с ним. Когда мы выходили из зала, я обернулся: принц держал конверт в руках.
* * *
У входа в телеграфную контору в городе Занджан Сардар-Рашид был убит Джумшидом. Весть об этом и о том, что убийцу задержать не удалось, с быстротой молнии облетела весь Тавриз. У трупа бывшего губернатора были найдены листовки с одной фразой:
"Такое возмездие постигнет всех царских агентов, продающих свою отчизну!"
Они были доставлены в Тавриз и, конечно, попали к консулу и наследному принцу. Узнали о них и все предатели, доселе кичившиеся покровительством царского правительства и под его защитой беззастенчиво грабившие народ. Они, как черепахи, скрылись в свою скорлупу и не осмеливались высунуть нос на улицу, особенно когда темнело. Русский консул, очень обеспокоенный таким оборотом дела, пригласил к себе Низамульмулька и предложил ему принять серьезные и решительные меры для защиты иранцев, пользующихся покровительством царя.
В эти тревожные дни посыльный принца принес мне письмо. Он приглашал меня к себе. Я полагал, что он хочет поблагодарить меня за пять тысяч туманов, но Мешади-Кязим-ага объяснил это по-другому.
- Я хорошо знаю все их привычки и повадки. Достаточно дать им повод, и они, как попрошайки, будут приставать к тебе каждый час. Нечаянно сунете им в рот палец - не отстанут, пока не откусят всю руку.
Он очень волновался, я решил успокоить беднягу.
- Ничего, не беда! Это своего рода коммерция. Мы с него сторицей возьмем за все, что дадим. Деньги - это еще далеко не самое ценное. Он нам заплатит гораздо дороже.
* * *
Было около девяти часов вечера, когда я вошел в Шамсилимаре. Принц сидел во дворе, разговаривая с садовником, который поливал цветы и рассказывал о своей жизни, проведенной в этом дворце. Мы вместе прошлись по саду, любуясь прекрасными цветами. Признаться, некоторые я видел впервые. Примерно через час мы прошли в кабинет губернатора. На его письменном столе я заметил учебник русского языка. Проследив направление моего взгляда, он сказал:
- Коль скоро мы являемся непосредственными соседями русских и нас с ними соединяют деловые связи, изучение их языка я считаю необходимым. В этом мне помогает господин консул. Уже неделю я занимаюсь с преподавателем, которого он направил ко мне.
- Мысль вашего высочества достойна внимания. Бесспорно, мы должны уметь говорить со своими соседями на их языке.