– Но я не хочу! – громко прошептала Арита. – Я не могу...
Аракала внимательно смотрела на девушку.
– Что ещё? – допытывалась старуха.
Арита потупилась.
– Опять в степи пропадала? С Гиртом?
Старуха словно мысли её читала.
– Какая же ты глупая, Ата. Ох, и влетит тебе! Вот отец-то узнает...
– Ничего он нам не сделает! Мы убежим с Гиртом... – начала было Арита, но старуха не дала ей договорить.
– Ох, какая же ты глупая, Ата. Куда ты убежишь?! Степь кругом! Скифы кругом. Не те уж времена... Завтра на закате держи коня наготове. Я буду ждать тебя.
Вечером следующего дня женщины отправились верхом в сторону солнца, наполовину погрузившегося в ковыль. Закатный ветер мчался по степи, шелестя тонкими стеблями чия. Лиловатое марево неподвижно висело над травой. В небе медленно кружил гриф, и две женщины, как две большие птицы, плыли по серебристому полынному простору.
Ехали не торопясь. Легко и свободно сидела Арита на своём высоком чёрном коне. Рядом на рыжей лошади Аракала. Несмотря на возраст, она прекрасно держалась верхом. К поясу шаманки была привязана кожаная сумка.
Покачиваясь в седле, Арита думала о Гирте, о том, что по доброй воле она никогда не станет женой сына Пушты.
Когда над степью стали загораться первые звёзды, они были уже далеко, очертания родного становья едва угадывались вдали.
Женщины спешились. Аракала принялась разводить огонь. Едва заплясали, разгоняя тьму, язычки пламени, она налила немного воды из кожаного бурдюка в небольшой котелок, добавила туда пучок сухих растений и принялась готовить снадобье.
На степь опустилась ночь, напоённая запахами трав, шорохами степных звёрьков, выкриками ночных птиц. Невидимая глазом ночная жизнь степи, утратив разноцветье, источала ароматы, рождала таинственные звуки. Арита вслушивалась, словно ждала от степи совета.
Старуха протянула Арите небольшую глиняную чашку с пахучим питьём и велела отхлебнуть. Девушка подчинилась, хотя знала, что никакое зелье не заставит её разлюбить или забыть Гирта.
Аракала затянула заунывную песню. От снадобья колдуньи, от её странного напева и от хмельного аромата цветущих растений у Ариты закружилась голова.
Она подняла глаза к небу...
С удивлением наблюдала она, как оттуда на землю льются звёзды, а потом снова поднимаются. Словно кто-то огромный, стоящий НАД небом и землёй, перемешивает звёздный бульон. И Арита плывёт в этом сверкающем вареве.
Небо, степь, звёзды – всё слились воедино. Воздух застыл, и даже ковыль не решался пошевелить ни единым волоском.
– Аракала, где ты? – тихонько позвала Арита.
– Я здесь, – откликнулась старуха-ведунья.
– Что за небесный круговорот? – удивлённо спросила Арита
– Это светлячки. Смотри, Ата...
Аракала протягивала ей странный предмет. Копьё – не копьё, стрела – не стрела. Немного похож на молот кузнеца, только без бойка. В неровном свете маленького костра, сквозь круженье звёзд и головокруженье Арита всё-таки смогла рассмотреть, как по синему камню серебряной змейкой ползут таинственные знаки.
– Что это?
Шаманка ответила, вкладывая в руку Ариты странный предмет:
– Есть три круга познания, но они открываются только жаждущим его. Ах, надо было раньше подготовить тебя, я едва не опоздала. Скоро ты выйдешь замуж. Твой род слишком древний, чтобы ты могла поступать бездумно, как простая смертная. Тебе пора знать, что ты единственная хранительница Лазуритового Жезла, Посоха Богов, облекающего огромной властью своего владельца…
…Гирт сидел у догорающего костра, задумчиво вороша палочкой горячий пепел. Над умирающим огнём поднимался едва заметный столбик дыма. Рядом с юношей лежали лук и колчан со стрелами.
Он всматривался в степь, туда, где на закате скрылись за горизонтом две всадницы. Неровное, как дыхание влюблённого, дуновение ветра приносило оттуда лишь сухое и горькое веяние степных трав.
Он пел. По степному безмолвию неслась его песня вслед за любимой.
Ты смотришь на звёзды, звезда моя...
В твоей степи твои травы и злаки так хороши!
Он пел о том, как любит девушку с золотистыми косами и синими, как вечернее небо, зоркими как у орлицы глазами. О том, как мчится она верхом по цветущей степи, и никто не может догнать её, кроме ветра. Но он, Гирт, обязательно её догонит…
…Ночь без звёзд, пространство без предела, время без конца и начала. Вечность...
Арита никогда не думала о бездне. Теперь всей душой хотелось верить, что в великом Ничто есть Кто-то. Туда она и уйдёт, когда настанет час, познав земные радости, насытившись плодами Земли...
…Арита прилегла и почувствовала, как стебельки трав щекочут щёку. Долго лежала без сна, размышляя о Пути Сюда и Пути Обратно, о котором поведала ей Аракала, о других немыслимых Когда и Где.
Потом погрузилась в забытьё.
Утром их разбудил запах дыма.
Арита вскочила. Там, где вчера на закате виднелись очертания становья, на фоне розовеющего восхода поднимались к небу чёрные струи дыма.
Арита вскрикнула, и в мгновенье ока оказалась в седле. Конь мчал её как ветер...
Скифы напали на становье ночью, подожгли жилища их племени, угнали скот. К утру от шатров остались лишь дымящиеся остовы.
Слезились глаза, едкий запах дыма раздирал горло. Арита металась от одного пепелища к другому, но никого не осталось в живых.
Гирта она нашла на самом краю становища возле мёртвого костра. Пронзённый скифской стрелой, он лежал на спине, широко раскинув руки, словно пытался оттолкнуться от земли. На груди темнело пятно. Он даже не успел выстрелить из своего лука.
Арита упала на колени, всматриваясь в бледное лицо.
– Гирт...
Тонкие губы с запёкшейся струйкой крови, губы, которые так любила, оставались неподвижными…
Словно подхваченная ветром, вскочила Арита и с разбега взлетела на коня.
Жажда мести подхлёстывала её. Она мчалась так, что ветер свистел в ушах. Глаза застилали слёзы. Она рычала как разъярённая волчица.
Она думала, что её никому не догнать. Но скифская стрела догнала.
Арита коротко вскрикнула и упала в ковыль.
Очнулась она от жгучей боли. Голова гудела.
Сквозь шум в ушах уловила властный мужской голос:
– С чего ты взял, что она знатная киммерийка?
– При ней нашли царский жезл, – почтительно ответил другой голос. – Возможно, это символ могущества её рода.
Арита открыла глаза и с трудом повернулась в сторону голосов.
Рядом с лежанкой, на которой она находилась, стояли двое мужчин.
Один – высокий, чернобородый, с длинными волосами, схваченными вокруг лба расшитой красной тесьмой – держался высокомерно. Одет он был богато, на поясе висел меч с рукояткой в виде головы какого-то зверя. Она видела такие мечи раньше, украшенные замысловатыми узорами и искусными изображениями животных.
Скифы, ужаснулась Арита.
Они разглядывали её, и это было унизительно.
Второй, видимо слуга, стоял ближе.
– Она, кажется, пришла в себя, – сказал господин.
Слуга наклонился так близко, что она почувствовала зловонное дыхание. Собрав последние силы, киммерийка плюнула ему в лицо. Тот отпрянул, зашипев ругательства.
Знатный скиф промолчал, только смерил их надменным взглядом и ушёл.
– Ах, ты дочь шакала... – замахнулся на неё слуга, но ударить не посмел, только погрозил кулаком и шмыгнул вслед за господином.