– Я не ослышался? Астрологическая? Космограмма?!
– Именно! – воскликнул Сатрэм. – И она говорит о наличии оскулирующей Чёрной Луны. В древних трактатах, к слову, изучению которых я посвятил всю жизнь, написано: «Она Чёрная Луна, сумеречная всадница, похотливый дух, порождение тьмы, дочь огня и бурь, рождённая из лавы кровоточащей горы Атлен ещё до возникновения звёзд. Она Лилит!»
– Чёрная луна? – засмеялся коллега. – Да это какая-то ересь! Ты учёный, в конце концов! Я предпочитаю факты! Что мы знаем о Кольце? Оно появилось над Акторией после прохождения вблизи Земли гигантского облака космической пыли. На большой высоте над городом образовалась гигантская фигура в форме тора, состоящая из тёмного вязкого вещества. Можно предположить, что внутренний шлейф Кольца сформирован из продуктов горения, оставшихся после вторжения в атмосферу некоего небесного тела при его резком торможении, а затем распаде. Вот внешнее силовое поле – это загадка посложнее. Кто его создал? Что стало с миром за его пределами? Но в одном соглашусь с тобой, пожалуй, там не осталось ничего, кроме гари и пепла.
Но Сатрэм настаивал:
– Наука не в состоянии всё объяснить! Что мы наблюдаем сегодня? Оглянись! По городу бродят странные создания. Существа с клыками хищников или птичьими перьями вместо волос, с повадками гиен или мелких грызунов. Откуда они? А ведь первое предупреждение явилось в виде крепускулов. Эти твари черпали ментальную энергию людей, раскидывая что-то вроде невидимых сетей, в которые попадали легко внушаемые и управляемые люди. Кто эти создания? Продукты горения? Может быть, углеродная сажа? А давай-ка вернемся к нашим «сказкам». Вы только послушайте слова древнего пророчества! «У неё не будет ни отца, ни матери. Она явится в облике женщины путём чёрного колдовства. Она желанна и прекрасна, но недоступна обычным людям. Её поцелуй дарит смерть. Её дети ни на кого не похожи. У них по три пары рук, змеиный хвост, кожаные крылья и огромная сила. Размножаясь стремительно, через две-три генерации они достигнут численности более миллиона. Античеловечество хлынет на лицо земли». Не в этом ли ключ? Что ты скажешь на это?
Скрывая досаду, коллега возражал:
– Нельзя отрицать факт появления в Актории крепускулов и катаморфов. Но, скорее всего, постепенные изменения фенотипа человека и млекопитающих, похожие на мутации, происходили уже давно под влиянием неблагоприятных факторов среды и как результат болезней. Регрессивная эволюция организмов при переходе к сидячему образу жизни, паразитизму. А вынужденная замкнутость внутри Кольца запустила катагенетические процессы.
«Что бы он сказал, взглянув на меня теперь?» – подумал Сатрэм.
Он сутками находился в состоянии тонкого, едва ощутимого дурмана. Ему снились сны, в которых сплеталось былое и ещё не свершившееся.
Поначалу он часто возвращался в полуразрушенный дом на окраине Актории. Там давно царило запустение. Всё покрывал толстый слой пыли, на полу осклизлая грязь, на стенах бурая плесень. Память вновь и вновь возвращала его к тому роковому дню...
И он брёл в своих видениях, не разбирая дороги…
***
Сатрэму нравилась работа в Университете Актории. Он безукоризненно выполнял возложенные на него задачи, никогда не отходя от собственного стиля. Он не ведал усталости, и даже возникавшее у него порой желание отдохнуть, формировалось исключительно из необходимости сменить обстановку, и никак не было связано с физическими потребностями организма. Общение со студентами, взаимодействие с коллегами – всё это позволяло поддерживать баланс жизненной энергии и давало средства на содержание уютного дома в одном из самых престижных кварталов.
Милолика была образцовой женой. Она наводила порядок, готовила еду, встречала его с улыбкой. Она двигалась размеренно и чётко, как стрелки часов. А он… Он словно бы не позволял себе любить её слишком сильно.
Возможно, она и догадывалась о его интрижке с рыжеволосой преподавательницей с кафедры математической лингвистики, но никогда не заговаривала об этом. И всё же он чувствовал себя виноватым.
Именно он спланировал ту поездку. Покупкой изысканного тура он словно извинялся перед женой, предполагая, что это поможет им вернуть утраченную близость.
В кругу преуспевающих акторианцев считалось хорошим тоном кутить и предаваться опасным развлечениям, пренебрегая любыми запретами. Излюбленным занятием представителей высшего общества было наблюдение эффектного вращения внешнего шлейфа Кольца возле самой его границы. Иногда в Кольце возникал разрыв, и можно было увидеть древний мир.
«Откройте для себя величественную красоту Кольца. Приоткройте тайну Древнего города! Погрузитесь в волшебные миры ушедших эпох!», – зазывали светящиеся рекламные табло.
Когда они сМилоликойпоехали туда? Он не смог бы назвать точную дату, да и незачем теперь считать дни. Но события хорошо помнил.
На вокзале они сели в поезд, и уже через час вышли на тихой станции, окружённой полями и перелесками, в которых уютно прятались небольшие посёлки для персонала, обслуживающего Кольцо.
Они не былиединственными, кто вышел из вагона. Стайка громко хохочущей, хорошо одетой молодежи направилась в сторону гигантских аспарагусов и вскоре скрылась среди них.
Был тёплый весенний вечер, абсолютно безветренный, но запахи расцветающей природы здесь казались особенно сильными и яркими. Сонное солнце медленно плыло по небу.
Декорированный под живописные руиныготическогозамканебоскрёб, напичканный кинотеатрами, комнатами релаксации, спа-салонами, магазинами, настолько органично вписывался в естественную среду, что казалось, будто он стоит здесь с незапамятных времён.
Поужинав в ресторане, Сатрэм и Милолика поднялись на смотровую площадку, оборудованную на крыше. Подойдя к балюстраде, они оказались возле самого края внутреннего шлейфа.
То, что называли границей Кольца, являлось своего родабетоннойдорогой вдоль внутреннего шлейфа, более низкого и плотного, чем внешний, и почти непрозрачного, посутивыполнявшего функцию крепостных стен.
Вдоль дороги теснилась искусственные посадки гигантских аспарагусов и акаций, с площадки виднелись их пышные кроны.
Внешний энергетический шлейф едва заметно мерцал радужными оттенками, и, глядя на него, Сатрэм понял, что это хрупкое равновесие нельзя нарушать. Малейшее изменение означало бы полный крах, гибель.
Вдруг стремительно набежали тучи. Ломаные линии молний вспарывали их толстые животы, хлынул ливень.
Сатрэм схватил Милолику за руку и увлёк под навес. Несмотря на зловещие вспышки силового поля Кольца, среди уютных рукотворных руин они чувствовали себя в безопасности. Зрелище было потрясающим: среди сполохов жёлтого неурочного света возникали и исчезали тёмные силуэты людей, убегающих от дождя, Кольцо мерцало и вибрировало, потом пришло в движение и вскоре раскалилось настолько, что вблизи невозможно было находиться. Оставляя за собой ровные полосы ослепительной красноты, с той стороны летели бесформенные куски какого-то полупрозрачного вещества, расплавленные камни.
В грохоте, доносящемся снаружи, смешивались вой ветра, треск ломающихся деревьев, крики людей. Всё сливалось в монотонную, мрачную гамму.
– Словно огромное неведомое существо корчится в предсмертных муках, – произнесла Милолика и крепче вцепилась в его руку.
Гроза бушевала минут тридцать, и оборвалась также внезапно, как и началась.
На месте будущего разрыва в Кольце появилась сверкающая линия; свет её постепенно ослабевал и, наконец, исчез совсем. Оцепенев от волнения, Сатрэм смотрел на то место, где постепенно расширялся разрыв.
В бреши, появившейся во внешнем шлейфе, возникли мрачные силуэты: базальтовые блоки, сложенные в огромные тяжёлые сооружения, невероятная растительность – то ли гигантскиетравы и кустарники, то ли карликовые деревья – всё таяло и расплывалось во мгле. Жемчужный туман делал пейзаж ирреальным.