Магистр закрыл лицо руками. Сегодня, после того, как он слушал поющую рощу, стыд мучил его. Не потому, что безвестный простолюдин сумел отразить магию, а он повёл себя как зелёный юнец. Магистра разрывали противоречия. Вопросов становилось всё больше.
В дверь тихонько постучали. В покои вошёл Ши-Мол.
– Милорд, вас ждёт кесарь.
***
После захода солнца прошёл приблизительно час. В воздухе, по-осеннему холодном, не ощущалось никакого движения. Покрытые инеем большие листья душистых пинелий, растущих в мраморных цветниках, ломались, задетые мантией магистра, и с тихим хрустом падали ему под ноги.
Шагая по дворцу кесаря, Шар-Рум не мог избавиться от раздражения. Глубокие тёмные ниши в стенах – всевидящее око следящей системы – смотрели мрачно, словно эти углубления и были холодными злыми глазами Абадайи Семнадцатого. Бесстыдная роскошь дворца говорила о том, что его владелец лелеет в себе мысль о превосходстве над другими атленцами.
А вот и кесаревы покои. Духота хорошо натопленного помещения, глубокий полумрак, клубящийся туман благовоний. Трон, отлитый из благородного чёрного амутума, тускло мерцал кроваво-красным светом. Человек, сидевший на нём, был огромен – кесарь был из породы Первых – и столь же мелок в своих желаниях, сколь велик телом.
Слух магистра пронзил громкий помпезный звук раковины Рор. Потом наступила тишина, нарушаемая только шуршанием подошв прислужников, и сладострастным шёпотом фаворитки, извивавшейся у ног властителя Атленской империи.
Магистр остановился, брезгливо оглядывая мозаичный пол, словно он был покрыт слоем грязи. Затем неохотно преклонил колено.
– А, это вы, милорд Шар-Рум! – произнёс кесарь. – Добрый вечер.
Магистр быстро поднялся с колен. Он ненавидел кесаря. Напыщенный болван! Этот двусмысленный тон, хитрая ухмылка, сознание собственной избранности... Ещё бы, он правит Великой империей! Бесконечное самолюбование и страх лишиться могущества.
– Итак, милорд, вы подписали приказ о казни этого бродяги? – спросил кесарь, небрежно отстраняя от себя изнывающую от страсти фаворитку.
– Я говорил с ним, ваше величество, – поигрывая перстнем на безымянном пальце, ответил Шар-Рум. – Он явился издалека, из самой отдалённой Атленской колонии. Когда он вышел к пруду в одной из усадеб, чтобы напиться, то был до крайности измождён, грязен, оборван. Хозяева предложили ему кров и еду, а он начал плести им какие-то небылицы о письменах, оставленных праотцами-основателями Атлена в загадочной пещере Нарама, которую он называет Колыбелью. Я немедленно отправил людей к Нарамским Твердыням. Таинственный ковчег с загадочными письменами, о котором говорил пришелец, действительно был обнаружен и немедленно доставлен во дворец ордена. С ним уже работают. При всем уважении, тут не о чем говорить, ваше величество.
– Тем не менее, – брезгливо дёрнув губами, перебил Абадайя. – Этот бродяга окружил себя какими-то оборванцами и набрался наглости явиться в столицу, чтобы рассказывать какие-то небылицы о праотцах. Наглый выскочка, взявшийся ниоткуда, он успел подмять под себя Акторию, словно охочую до утех шлюху!
– Это просто сумасшедший, ваше величество, – возразил магистр, – Долгое пребывание в пещере неизбежно порождает иное мышление, ограниченное давящим каменным сводом. Но пребывание в ауре города, так сказать, духовной столицы мира, рано или поздно пробудит в нём абсолютно иные мысли, идеи. Думаю, его надо накормить, одеть и отпустить. А запугивая простолюдинов показательными казнями, вы рискуете лишиться их любви!
Лицо кесаря вдруг стало гневным.
– Зато вас они обожают! – отрезал он. – Вы обладаете такими познаниями, что акторианцы относятся к вам с суеверным ужасом! Чтение чужих мыслей – самая простая и объяснимая из ваших сверхспособностей. Многие избегают вас, не умея даже понять, что вы говорите и делаете. Я и сам... трепещу.
Кесарь долгие годы выпытывал у магистра тайны его магии, подсылая шпионов, выдававших себя за адептов учения Спирали, но ни одному из них не удалось убедить магистра в чистоте своих намерений.
Шар-Рум усмехнулся. От этой ухмылки Абадайя пришёл в ярость. Завитая прядь упала на потный лоб.
– Вы так долго создавали касту мудрецов и орден Спирали, – заговорил кесарь так горячо, что на горле набухли жилы. – Вы подчинили себе весь Атлен. Даже я не имею права принимать указы без вашего ведома. Вы строго следите за соблюдением традиций. Выпытывая тайны у природы, вы боролись со смертью и научились отодвигать её приход, но предотвратить неизбежный конец вам не под силу! А теперь какой-то бродяга смеет обвинять кесаря в жестокосердии, а лордов в сребролюбии и разврате!
Абадайя почти кричал.
– Послушайте, милорд Шар-Рум, нам ли скрывать правду друг от друга! Не все колонии сохраняют верность Акторианскому двору. Эта новая вера, это зерно неповиновения! Не знаю, милорд, что вы думаете обо всём этом, но я собираюсь разделаться с богохульником-самозванцем и его последователями. Вы понимаете, что это и в ваших интересах? Или завтра на площади запылает костёр, или послезавтра фанатики из числа его адептов доберутся до столицы, сравняют дворец с землёй, а всех нас перебьют. Есть только один способ предотвратить бунт – вывесить за окно чёрный штандарт!
Кесарь так кричал, что огонь в факелах задрожал, словно напуганный его гневом.
Магистр стоял посереди тронного зала, как воплощение превосходства. Это ничтожество не смеет им управлять!
Шар-Рум расширил сознание, настроил мозг, прослушивая дворец на предмет проявлений неуместных эмоций зависти, ненависти со стороны кесаря и лордов.
Но волнение исходило не от Абадайи и не от придворных. Это было его собственное напряжение. Беспокойство перерастало в страх, и ему никак не удавалось полностью взять под контроль ментальную энергию.
***
Идя по безлюдным галереям Дворца Великой Спирали, он был уже не в состоянии избавиться от безотчётной тревоги. Он должен принять решение, но ему не хватает какой-то детали для того, чтобы картина окончательно прояснилась. Что-то заставляло его сомневаться в необходимости казни для пришельца.
За спиной послышались шаги. Магистр оглянулся. Это был Ши-Мол.
– Милорд, – обратился он к магистру. – Пришелец доставлен. Чёрный ящик тоже. Члены Ордена ждут в зале собраний.
Огромный пирамидальный зал наполнял золотистый свет. Косые лучи освещения, падающие сверху, перекрещивались, создавая эффект сияния, и высвечивали кресла, в которых сидели члены Совета.
Сделав десять шагов, полагающихся по уставу ордена, магистр остановился и обвёл присутствующих взглядом.
– Миледи! Милорды! Великий магистр Ордена, главный страж храма Спирали высокочтимый Шар-Рум, – объявил Ши-Мол.
Пятьдесят членов совета встали, почтительно склонив головы и сложив пальцы в ритуальном приветствии.
Магистр так стремительно прошёл через зал, что длинная алая мантия натянулась на плечах, струясь по полу пламенным ручьём.
Под сводом центрального нефа стоял чёрный ящик. На его гладкой поверхности мерцали золотистые блики.
Шар-Рум приблизился к нему, осторожно провёл ладонью по холодному глянцу и обратился к Совету:
– Братья и сёстры! Извечный открыл нам путь к священному ковчегу праотцов, который обрёл покой в глубочайшем ущелье самых неприступных гор Атлена. Загадка чёрного ящика не разгадана, послания не расшифрованы. Посмею предположить, что в таинственном ковчеге кроется тайна тайн наших праотцов, основателей Атлена...
Шар-Рум тяжело опустился в кресло.
– Однако… некий чужестранец по имени Торн из далёкой колонии Новая Зефала утверждает, что сумел расшифровать язык праотцов и прочесть их священные послания. Давайте же выслушаем его. Брат Нэш, – обратился он одному из членов совета, – приведите арестованного.