– Утонул?
– Вряд ли. Опытный каякер, такие не тонут.
Доктор замолчал, напряженно мешая молоко. Скоро из котелка полетел манящий аромат каши. Вероника подумала, что не сможет есть, но вспомнила об этом, только когда стукнула ложкой о дно.
– Действительно, вкусно, – похвалила она.
– Вот видишь, – промычал Доктор. – Народ, каша стынет!
Никто не ответил. Никто не спешил к завтраку, и Вероника сидела и смотрела, как из тумана несутся тяжелые волны и бесследно исчезают в неизвестном направлении.
– О, кашка!? – с удовольствием спросил Кэп. – А где остальные?
– Оль, Лари! – крикнул Доктор, – Остынет же!
Вероника напряглась. Она ждала второго действия и не знала, что в нем будет, но уже не сомневалась, что оно непременно настанет.
– А что Лари? – спросил Кэп, когда появилась Оля.
– А его нет, – очень спокойно сказала Оля.
– Где же он?
– А я почем знаю?
– Ты разве не с ним спала?
Оля нагибалась за тарелкой, и когда Кэп задал вопрос, она демонстративно выпрямилась и положила руки на пояс.
– Ну, я имел ввиду в одной палатке?
– Да, в одной.
– Ты ешь, ешь, Оль, – посоветовал Доктор.
– Но это не значит, что я должна ему светить.
– Так он где? – спросил Доктор.
– Не знаю, – повторила Ольга.
– Да пошел пройтись, – предположил Доктор.
– Вот придурок, – с сожалением сказал Кэп.
Он беззаботно облизал ложку и, накрыв котелок крышкой, добавил:
– Паше оставьте.
– Он не скоро придет, – сказала Оля.
– Может быть. А пока давайте проведем ревизию, что осталось, чего нет.
– А где Паша? – не выдержала Вероника.
– Пошел по течению, – ответил Доктор.
– Зачем?
– Искать Студента.
– Ладно, – воодушевился Кэп, – пока никто не умер, и нечего нюни распускать.
Оля как-то неестественно засуетилась, Доктор решил помыть посуду, и Вероника успела заметить, как он выплеснул остатки в реку. Действие раскручивалось, и Веронику вдруг охватило ощущение, что она в театре, а ее окружают плохие актеры.
«Может быть, – подумала она, – это и есть театр. Игра актеров для одного зрителя, кем она собственно и является. Ведь Кэп сказал, что она заплатила за приятные ощущения, и вся команда отвечает за ее безопасность. А когда в конце ей расскажут, что специально дурачили голову и издевались над ней, чтобы она почувствовала вкус к жизни – какое это будет для нее облегчение, и как она будет счастлива. Да она будет им ноги целовать. Она…. Она….»
Веронику захватила сладостная надежда. В груди затрепетал приятный холодок. Девушка осмотрелась. Конечно. Кэп играет отвратительно, но Оля… какая актриса! Доктор тоже слабоват, этакий добрый полицейский, а, впрочем, она его уже обожает.
С легким сердцем Вероника стала собирать свои вещи. Многого не хватало, но не расстраиваться ведь из-за мелочей? Топик использовали на перевязку. Боже, какое мещанство? Да когда она приедет в Москву, то купит десять таких, нет, тридцать, и на всех будет написано «SOLO». А у Кэпа, между прочим, рука не болит. Может и болит, но тогда она была в жгуте, а теперь нет.
– Оля, – спросил Доктор, – а сколько у нас было тушенки?
– Девять банок.
– А мы вчера не ели?
– Ели.
Вероника чуть не прыснула смешком, когда Доктор удивленно спросил:
– Тогда почему их снова девять?
– Магическое число, – не удержалась Вероника.
– Ну ладно, – согласился Доктор. – Мне больше достанется.
Через час все снаряжение было собрано, подсчитано и увязано.
– Ничего не понимаю, – играя, сказал Кэп. – Мы утопили одну палатку, две пенки, мешок, примус, каску, спасик и практически весь спирт.
– Спирт весь, – добавил Доктор.
– И все это снаряжение Лари.
– Так, – сказала Вероника. – Исчез человек, и все вещи, имеющие к нему отношение.
Оля смерила девушку уничтожающим взглядом.
– Ну ладно, ребят, я разгадала вашу игру. Давайте закончим, пока Студент не стал изображать черного каякера.
– Это правда, – сказал Кэп, как будто не замечая предыдущей реплики. – Вся снаряга [12] Лари, но что это значит?
– Да деру дал, – решил Доктор.
– Ребята, вы меня не слышите.
– Москвичка, заткнись, пожалуйста, – грубо сказала Оля.
В глазах ее мелькнуло что-то животное, и Вероника поняла, что Оля опять играет и будет продолжать, сколько бы ее не просили прекратить.
– Хватит! – закричала Вероника. – Мне надоело ваше отвратительное представление. Вы плохие актеры, а если вам так хотелось меня запугать, радуйтесь, вы своего добились.
– Опять, – с сожалением сказал Доктор. – Почему у нее башню сносит, а, Кэп?
– Не знаю, – сказал Кэп и подошел вплотную к Веронике.
Он холодно смотрел в Вероникины глаза до тех пор, пока она не отвела взгляда и не заплакала.
– Развели детский сад! Распустились! Стоило одному кильнуться и все? Суши весла?
– Кэп…. – сказал Доктор, – может не надо?
– Что не надо?!
– Ну, ты это…. Успокойся.
– Я спокоен! – орал Кэп. – Я так спокоен, что ноги вырву, если найду этого засранца.
– Кого? – не поняла Оля.
– Да Лари вашего. Этот труп ходячий, что весь спирт уволок. Чтоб ему пусто было. Так, команда! С этого момента полная экономия. Все продукты только через меня. Норма расхода хлеба как в Ленинграде. Курить с моего разрешения. Двигаемся в колонне.
– Куда двигаемся? – спросил Доктор.
– Двигаемся вдоль реки, до соединения с Пашей и возможного обнаружения Лари. При обнаружении – Лари берем в плен. Пытать стропорезом, отрезая все конечности, пока не скажет, где спрятал спирт.
Оля хихикнула.
– Отставить смех! Всем строиться.
Доктор и Оля кинулись к вещам.
– А тебе что, особое приглашение?
Особого приглашения не понадобилось. Вероника надела рюкзак и решила больше не спорить и выполнять все команды, какими бы они ни были.
– Так не пойдет, – сказал Кэп, осмотрев снаряжение Вероники. – Что это ты налегке пойдешь, а мой адъютант будет горбатиться?
И забрав у Оли часть вещей, Кэп восстановил социальную справедливость.
– Первым идет Доктор, за ним – Москвичка, Оленька следующая, я – замыкающий. Вопросы есть?
– Нет вопросов, – за всех сказала Оля.
– Ша-а-гом арш!
Колонна двинулась. Вероника вспомнила о ноющем колене, ее покачивало от тяжести, но она подумала, что находится в относительном комфорте. Ведь ее пока не били, она движется в сторону цивилизации, и, возможно, когда-нибудь все закончится.
Необъятный рюкзак Доктора маячил впереди. Он иногда оборачивался, но по лицу невозможно было определить, о чем он думает и думает ли вообще. Ноги Доктора, словно два мощных манипулятора, методично покрывали расстояние. Очень скоро он стал тонуть в тумане, и Вероника услышала раздраженный голос Кэпа.
– Шире шаг! Не растягиваться.
Вероника поняла, что выдыхается. Она могла идти дальше, могла нести снаряжение, но темп, который задал Доктор, был слишком велик. К тому же, колено не давало возможности шагать широко, и постоянно приходилось выбирать место для ноги, дабы не оступиться о гладкий камень.
– Кэп, по-моему, Москвичка выдохлась, – подзуживала Оля. – Давай ее съедим.
– Разговорчики, – послышался ответ Кэпа. – На привале будешь языком шевелить.
– Если остановимся, я могу и сейчас.
– Это называется неуставные взаимоотношения: когда младший по званию у старшего что-то лижет. Это не по Уставу.
– Да? А, по-моему, везде так.
– Это где?
– Да хотя бы у нас на работе.
– И что, ты начальнику что-то делала?
– Да ему все делают. Это же дураку понятно.
– Дисциплина начинается не с командира, – нравоучительно заметил Кэп, – дисциплина начинается с солдата. Если есть подчиненные, которым страсть как хочется полизать, то и начальники найдутся, уверяю тебя.