- Что же вы стоите на пороге? – звонко спросила Марджери, улыбнулась. – Входите!
Тая хотела было выпалить, что не знает – туда ли попала? Она шла в господскую комнату, а попала – к прислуге. Но на ум вовремя пришло обещание, данное отцу. И теперь Тая жалела, что не могла избавиться от прыгавших на языке колких слов.
- Матушка? – заставив себя улыбнуться, произнесла она и прошла в комнату. Следом со всхлипами юркнула и Сати.
- Да, Таясия. Я - Марджери, жена твоего отца. И это я писала тебе.
Она, наконец, оставила недостойное женщине благородной крови занятие, встала и двинулась навстречу Тае. Поравнявшись, они обнялись, а потом обменялись поцелуями. От Марджери пахло ванилью и лимоном – почти, как от родной, но тут же в глаза бросились мозоли на ладонях мачехи. Тая поспешно отвела глаза в сторону, иначе не удержалась бы и скривилась.
- Ты такая… - Марджери чуть отступила и оглядела Таю с головы до ног. – Юная совсем.
Она рассмеялась – тихо и беззлобно. И уже закипевший в груди у Таи бунт тут же потух. Ей тоже стало весело, но она позволила себе только улыбку. И постаралась, чтобы она вышла снисходительной.
- Я всего лишь на несколько лет моложе вас, матушка.
Марджери нахмурилась – не сердилась, похоже, просто пыталась что-то вспомнить.
- Да, это верно. Но мне кажется, я была в свои семнадцать забитой старухой. А ты – горный родник! Чистый, прекрасный и озорной!
Она отступила еще.
- Дай я на тебя налюбуюсь.
Тае вдруг стало неуютно. В этой светлой, но скромно убранной комнате, где кроме нескольких кроватей, стола со стульями у окна, сундуков и аляповатого ткацкого станка больше ничего не было. Ни картин, ни цветов, ни зеркала. Это в девичьей-то комнате?! Зато смотрела на нее непривычно тепло и добродушно по сути незнакомая ей девушка.
- Позже, - ответила Тая, нарочито прикрывая рот ладонью, будто зевала. – Я так устала с дороги. Если вы не против – я бы прилегла отдохнуть.
- Конечно, ложись. Я постараюсь тебя не потревожить.
Марджери вернулась к станку. Сначала любовно огладила выходивший из-под ее рук гобелен. Он и впрямь получался ладным – с пестрым орнаментом без пропусков и торчащих куделей. Таким могла бы гордиться ткачиха с мастерового квартала, но никак не жена знатного барона!
И Тая не утерпела, стоило Марджери снова зашелестеть челноком.
- А что, для подобного занятия не нашлось более подходящего места?
Она тут же стиснула зубы, чтобы изо рта больше не вышло ничего снисходительно ироничного, но мачеха, похоже, в душе и впрямь осталась ребенком. По крайней мере, она ничем не выдала, что заметила Таину шпильку.
- Для чего? Ах, для этого! – На губах Марджери заиграла улыбка. - Дело в том, Таясия, что пока ты не выйдешь замуж, я буду твоей соседкой. Я тоже живу в этой комнате. Моя постель у самой двери, видишь, там еще книга на покрывале?
Тая кивнула, пытаясь уложить в голове услышанное. Жена отца ночевала в девичьей? Как такое могло быть? С мамой он занимал отдельную комнату – самую большую, где всегда пахло жасмином, ходили павлины в клетках и журчал фонтан. Неужели, Марджери была не совсем баронессой Родобан? Вернее – совсем не Родобан! Додумывая эту мысль, Тая расположилась на первой попавшейся постели прямо поверх покрывала. Она так и не смогла с нею разобраться – стоило прикрыть глаза, как навалился сон, сквозь который было слышно только шорох перебираемых ниток.
Глава 6
Когда Тая с отцом выезжали из Дартонхола, солнце едва успело выглянуть из-за верхушек деревьев. Было свежо, воздух обдавал щеки прохладой. Теперь же о ней можно было только мечтать. Солнце приближалось к зениту, выжимало влагу из людей и скота. Даже лошаки, тянувшие открытую повозку с Таей и ее отцом, покрылись белой соленой пеной и едва переставляли покрытые длинной шерстью ноги.
Ехали с небольшой свитой – впереди маячили спины двух воинов, которых Тая не знала. Сзади гремела колесами повозка с провизией в дорогу и шестью «надежными людьми» - так назвал их Пэрод Родобан, когда они только седлали лошаков. Ражие парни в шароварах и рубахах с короткими рукавами и широким воротом. Тая и среди них не узнавала никого. С большей радостью она взяла бы в дорогу Сати – вот уж с кем можно было поболтать, отгоняя скуку, но отец не разрешил.