Тая трясла головой, скрипела зубами, но не могла от нее избавиться. И только когда скрылось за верхушками мертвых деревьев тусклое солнце, опомнилась. Натоптанные тропы! Она уже несколько часов шагала по ним, кем-то проторенным по неприветливому лесу! Вот когда стих даже противный бульк в животе, потому что людская дорожка сулила если и не ночлег, так хоть глоток воды. Или молока?
Эта мысль придала сил – Тая помчалась вперед, как ошпаренная. Только когда тропа стала шире, а в носу защипало от запаха едкого дыма, опомнилась – кто знает, кто решил поселиться в таком жутком месте? И пусть отказываться от поисков лесного жилища она не собиралась, но теперь стала осторожнее. Слегка свернула влево, стараясь прятаться за стволами и валежником. Чуткий слух то и дело цеплялся за звуки, и если сначала это был гул ветра и редкие и тревожные птичьи переливы, то вскоре Тая различила звяк железного ведра. Жильё было совсем рядом!
Тая не успела как следует обрадоваться, когда глаза очертили впереди овальное строение. Обтянутое кожей и обмазанное кое-где облупившейся глиной, больше похожее на осиное гнездо, чем на землянку. А рядом с ним, склонившись над обложенным булыжником узким колодцем, стояла женщина. Приземистая, с морщинистым напряженным лицом в черном от пота платке, надвинутом на брови. Женщина!
Тая не верила своему счастью! Она бы раз десять подумала, прежде чем просить помощи у лесного обитателя, будь он мужчиной. А иначе и быть не могло, но и на этот раз Принмир не оставил ее! Не чувствуя ног и сердца в груди, Тая бросилась к ней.
Глава 11
Когда Тая рванула к ней, женщина вздрогнула от неожиданности.
- Отцы, прадеды! - вырвалось с ее языка, пока она отскакивала в сторону, роняя ведро.
Будь на ее месте южанка с какой-нибудь окраины баронств, непременно припустила бы в дом и заперлась там, но на севере женщины пугались иначе. Щуря подслеповатые глаза, она уже держала наготове кинжал в локоть длиной. Он был незамысловат, зато хорошо отточен, поблескивал на пробивавшемся сквозь листву солнце. Хозяйка не собиралась скрывать оружие от непрошенного гостя, как и то, что пользоваться им умела не только чтобы разделать дичь. Тая перевидала много стражи и просто уличных задир и успела оценить ее стойку.
- Чего тебе? – простуженным голосом спросила женщина, опуская кинжал. Похоже, поняла, что от Таи не стоило ждать разбоя.
- Я… - больше она не смогла выдавить.
Язык прилип к небу. Вся влага, которую удавалось перехватить в лесу – мокрые от тумана рукава. И теперь глаза то и дело липли к воде, плескавшейся в опрокинутом ведре. Ее осталось немного – пара пригоршней. Тая судорожно сглотнула, сделала шаг к ведру, не сводя с него глаза.
- Помогите…
Раньше стоило только бровью повести, и услужливые слуги уже принесли бы всё, что душе угодно: сочных персиков, винограда, молока, мятной воды, игривого сладкого вина. Но сейчас казалось, что это – всего лишь сон, обман истомленного жаждой и голодом рассудка. Теперь же Тая просила всего несколько глотков – на большее и не надеялась. Слишком сурово смотрели нахмуренные глаза из-под черного платка.
- Заблудилась? – пряча кинжал в складках шерстяной юбки, спросила женщина.
Тая кивнула, снова сглотнула, чувствуя, что умрет, если в следующий раз на языке вместе с вязкой слюной не окажется воды.
- Пей уже, чего зря таращиться, - без особой ласки произнесла хозяйка.
Она еще что-то добавила, но Тая уже не слушала. Подскочила к опрокинутому ведру, зачерпнула полные ладони – грязные, с налипшей хвоей – и тут же поднесла к губам. Вода – студеная до того, что аж зубы сводило и немел язык – потекла по пищеводу, сковала льдом надрывавшийся ворчаньем желудок. Глоток… Еще один… В эти несколько мгновений Тая обо всем забыла, наслаждаясь каждым новым глотком. Но это длилось недолго – не успела сморгнуть, как вода кончилась. От досады Тая едва не пнула ведро ногой, но вовремя спохватилась. Она тут – никто. И еще неизвестно, что решит хозяйка. Она стояла рядом, и в ее темно-карих глазах не читалось ни намека на жалость.