- Чего удумала? Спать? Ну уж нет!
Таю снова толкали. Безжалостно – локтем в бок, но на этот раз она понимала – тут ей не Дартонхолл, и неизвестно – увидит ли она когда-нибудь еще Сати.
- Я ее кормлю, привечаю, а она - уж и ноги на лавку! Так не годится.
Таю так и подмывало отмахнуться от назойливой хозяйки – спать хотелось смертельно. Слипались веки, наполнилась туманом голова, но как бы ее не измотало в северном лесу, она по-прежнему оставалась баронессой. Значит, должна была отблагодарить женщину за воду, кров и хлеб.
- Благодарю тебя, пусть на твой дом… - начала было, но хозяйка быстро ее оборвала.
- Э-э! Да ты, никак, собираешься меня благословлять! Ну уж нет! Тут тебе не юг, тут от таких слов не пищат от восторга!
Сон как рукой смахнуло, когда до Таи, наконец, дошло – тут не уважали Принмира. Его дыхание было безразлично для тех, кто жил полгода в плену снегов, и вечность – во власти Последоха. Насколько подсказывала память из рассказов отчаянных путешественников – звон монет тут ценился гораздо больше. Что ж, у Таи было достаточно денег, чтобы купить весь этот лес вместе с белками и осиным гнездом вместо дома.
- Хорошо. Я дам тебе золота. Сколько нужно?
Хозяйка окинула ее насмешливым взглядом.
- И где ты его прячешь? Под юбкой разве что?
Тая тряхнула головой.
- Нет. У моей семьи много денег. Ты получишь сполна, только назови цену.
- Тю! – хозяйка всплеснула руками. – Да ты, я смотрю, и не местная совсем? Южанка? Да еще – из благородных…
Таю прошибло холодным потом – как? Как она выложила свою тайну перед этой женщиной на раз? Во что превратилась всего за несколько дней на чужой земле?!
- Нет, - продолжала хозяйка, пока Тая занималась самоедством. – Мне твои сокровища не нужны. Были бы они тут – при тебе. А то ведь за ними идти надо, так? А у меня ноги не те, чтобы далеко ходить…
Она задумалась – глаза подернулись пеленой, на губах заиграло подобие улыбки.
- Юг… Далече твой юг. И сколько бы ни было стадов да садов у твоего отца, их у тебя нет. А раз так, благодарить будешь – чем есть.
- И чем это? – Тая ощутила, как щеки обожгло огнем, а брови съехались к переносице. Что такое задумала сделать с ней эта женщина за миску каши и несколько глотков воды? Но ее гнев остался втуне – хозяйка его словно не заметила.
- Помой, для начала посуду, из которой ела. – Женщина кивнула на отставленную Таей миску, с уже успевшими прилипнуть к бокам и застыть остатками пищи. – А потом и поговорим. Обо всем – и о работе, которую делать будешь, пока не оправишься и не уйдешь, и о юге. Мне, знаешь ли, есть о чем рассказать, а тебе – послушать. Так что – не тяни. Не будет водица ждать, пока ты тут из себя баронессу строишь. Чуть солнце сойдет – тут же льдом покроется. А мне, знаешь, не хочется без единственного железного ведра остаться. Не дешевы они у нас.
Тая тут же притихла. Похоже, хозяйка не поверила в ее богатства. Тем лучше. Выйди иначе, вряд ли северянка отказалась бы от выкупа за девицу благородных кровей. Зато про то, что она - южанка, теперь не осталось в секрете, но что-то подсказывало, что и это сойдет Тае с рук. Была у хозяйка какая-то своя история, связанная с югом. И скоро она всё узнает - надо только расправиться с грязной посудой. Заодно можно будет и напиться вволю.
Переваливаясь, как утица, от сытости и сковавшей ноги усталости, Тая побрела на улицу. Именно туда указала хозяйка, говоря про мытье.
- Там, за дверью ведерко я оставила, - напутствуя гостью, пробурчала женщина. Сама она на Таю больше не глядела – суетилась у печи с чуркой в руках.
Переступая через порог, Тая наткнулась на мужские сапоги и едва не полетела носом вперед. И только на улице, когда по щекам захлопал студеный ветер, задумалась. Наверняка, у хозяйка был муж. А может – и сын? Где они? Что будет, когда вернутся? Насколько Тая знала, женщина на севере была чем-то вроде рабыни. И станет ли кто-то слушать жену и мать, когда появится настоящий хозяин осиного гнезда?