Она вопросительно уставилась на Таю, но ответить ей не дала.
- Управилась, что ли?
Тая кивнула, рдеясь гордым румянцем. Вот так – баронессы тоже кое-что умеют! И без всякой учебы у мастеров.
Хозяйка закивала, пристроила около кухонного сундука корзинку, из которой теперь выглядывали тыква, картофель и яйца и двинулась к прялке. Тая не сводила с нее глаз. Хотелось насладиться зрелищем, восторжествовать, наблюдая за ликованием хозяйки. И та действительно ахнула, всплескивая руками, а потом повернула к Тае красное от гнева лицо и завопила.
- Что же ты натворила, злыдня?! Что натворила?!
Тая ничего не поняла, замотала головой, а потом опрометью бросилась к дверям. Прочь! Прочь из этого дома, где каждый ее шаг клеймили позором. Лучше уж в лесу мерзнуть под сосной, чем выслушивать ругань какой-то деревенщины! Но далеко Тая не убежала. Едва отошла от гнезда-дома, как тело сковало холодом. Он сыпался с неба белым крошевом, забивался в ноздри, заползал за шиворот. Хочешь, не хочешь, а надо было возвращаться. Потому что Таино платье в один миг стало мокрым всё до последней нитки. Идти в нем дальше, всё равно, что прыгнуть без оглядки в тот самый колодец, в котором водилась студеная вода. Обратного пути у такого путешествия не предвиделось.
С фырканьем Тая повернула обратно, но обида тлела в ней не долго. Распахнулась дверь, поманило теплом нутро гнезда-дома. А там и сама хозяйка махнула рукой – иди, мол.
- Ты бы сразу призналась, что в жизни тяжелее ложки ничего в руки не брала, - отчитывала она Таю, протягивая белье.
Не новое – исстиранное и серое, но чистое. Юбка и поддевная юбка, рубаха и платок. Даже пара носок – колючих, но тут же окутавших Таины ноги жаром, от которого снова навалился сон. Только носки она и могла себе позволить. Снимать с себя вещи при хозяйке казалось более, чем унизительным.
- Ты не дала, - выпалила Тая в ответ и плюхнулась на лавку.
- Ты! – хозяйка вздернула палец вверх. – Ты! А тебя вот не учили, что старших надо уважать?
Тая захлопала ресницами – о чем она?
- Я побольше твоего на свете живу, и дам совет – говори старшим «вы». Их не сделает это добрее к тебе, но и не разозлит, как надменное «ты».
- Но… - Тая не нашлась, что ответить. Опять выходило, что чтобы пояснить про обращение на «ты» нужно было признаться в своем происхождении.
- Какие уж тут но, - хозяйка отвернулась, отошла к печи, присела, поднимая с пола чурки. – Ты вот мне пряжу испортила, баронессу всё из себя строишь, посуду – и ту за тебя мыть пришлось! А я всё никак в толк не возьму – почему я тебя терплю? Насиделась, видать, в одиночестве…
Тая притихла, не решаясь вставить хотя бы слово в этот монолог.
- Или потому, что ты – с юга? Я ведь тоже была когда-то южанкой...
«Не может быть!» - захотелось вскрикнуть Тае, но она и тут сдержалась. Спугнул раздавшийся под столом шорох. Мыши? Тая поджала ноги. Не от страха – от отвращения.
- Да, юг – моя родина, мой исток. Я жила в Привенхолле и была служанкой барона Фартана из малого дома Родобан. Знаешь таких?
Тая мотнула головой, проталкивая встрявший в горле ком – нет.
- Так вот, барон ездил к своему брату… Сейчас уже не вспомню, как его имя, но у них там что-то случилось. То ли – свадьба, то ли – похороны. И мы ехали большим караваном. Мне говорили, что отставать нельзя. Время не терпело и нужно было ехать почти без остановок. Да… Время не терпело, и я однажды – тоже. Присела где-то под кустом, а когда выглянула – никого уже не было. Как они умудрились так быстро скрыться? А может, я зашла слишком далеко, выискивая пригодное место? Только меня другие люди нашли и на рынке продали, не посмотрели, что я свободная была. А хозяин мой оказался северянином и сюда меня привел. С тех пор тут и живу. Наверное, и помру тут…
Тае, морщившей нос об упоминании про кусты, стало стыдно. Вот она – кривится тут, а между тем эта женщина страдала здесь. Рабыня во власти грубого мужчины – что ей пришлось испытать? Через что пройти?
- Мы могли бы уйти отсюда. Вместе, - твердо сказал она.
- Уйти? – хозяйка улыбнулась, потом провела ладонью по платку, будто поправляла. - Нет, деточка. Корни-то мне оборвали, только я побеги пустила и прижилась. Я теперь северянка, что мне на юге делать? Кто ждет? А ты – иди. Только не сейчас. Сейчас дюже неспокойно вокруг. Лес так и кричит – идут! Не чужие, только и не свои. Так что ты уж здесь пережди, а потом и решим, как и куда пойдешь.