Тая тяжело дышала, со свистом выплевывая воздух из легких, и не сводила глаз с закрытой двери. Могла бы – испепелила бы и деревянную преграду и само гнездо-дом! Щепки на щепке не оставила бы, а вытрясла из хозяйки правду! А может – и душу? Вот только от злости ничего не менялось: по ту сторону двери доносилось мерное постукивание и глухие шаги, а по эту – кромешная тьма. Или?
Тая повернулась, окидывая ночной лес. И под ее взглядом он менялся. Бросались врассыпную шаткие тени, тянулись в беззвездное небо лысые культяпки деревьев, шуршали кусты. Она видела их – ночных зверьков, похожих на мышей, сверкавших крошечными пятками прочь, пятна птичьих силуэтов, перебиравшихся с ветки на ветку. А совсем рядом, где и положено, плескалась о кромку заледеневшей корки вода в колодце. Тая поразилась, как четко видела его – каждый камень, деревянную жердь ворота с крепкой веревкой. Наверное, так видели этот мир совы и летучие мыши: тьма стала для Таи не сплошным полотном, а приобрела множество оттенков, запахов, звуков.
Какая там хозяйка? Тая забыла обо всем! Выронила ведро, оглашая округу жалобным звяком, и зашагала вперед. Ей больше не было холодно, не пугала темнота. Даже злой ветер испарился, будто испугался Таиного внутреннего огня. А она готова была рассмеяться в голос – свобода! Она могла сейчас отправиться куда угодно, и никто не встал бы у нее на пути.
Вот только уйти далеко не получилось. Стоило забыть обиду, как утих и гнев, а с ним по капле угас и огонь. Тая еще различала силуэты деревьев, когда поняла – нужно идти назад. Еще немного, и лес снова превратится в сплошное темное пятно. Она уже повернулась лицом к гнезду-дому, когда сзади раздался свист и тревожное уханье ночной птицы. Она метнулась к Тае, едва не цепляя за волосы когтями, и тут же унеслась прочь. Зато свист за спиной стал громче, разнесся по округе. Вот когда у Таи похолодело внутри. Она сорвалась с места и помчалась к дому, не разбирая дороги. Прыгая по ступеням мимо брошенного ведра, запоздало сообразила – люди! Свистели люди, подавая так друг другу сигналы. И кого бы не занесло в такую пору в северный лес, Тае меньше всего хотелось с ними знакомиться.
Она уже протянула руку, чтобы постучать, прогоняя сомнения – а пустит ли? Но дверь тут же распахнулась прямо у нее перед носом, а следом выстрелила скрюченная пятерня хозяйки, ухватила Таю за плечо и с силой швырнула внутрь. Не давая опомниться, женщина подтолкнула ее туда, где обычно стоял стол. Только теперь он был отодвинут в сторону, а под тем местом, где он только что стоял, зияла дыра. Люк от подпола лежал в стороне. Только разглядеть всё толком и сообразить, что к чему, Тая не успела. Впрочем, как и опомниться – хозяйка чуть ли не пинками затолкала ее под пол и тут же припечатала сверху крышкой.
Там было темно, сыро и пахло прелой капустой. Вот только вырываться или проситься наружу Тая не собиралась. Внутри еще теплился огонь, подсказывал – сиди тут. Здесь – безопасно. Стоило так подумать, как рядом раздался шорох – мышь! Тая прикрыла рот ладонью и уставилась туда, где шевелился кто-то размером гораздо больше серого грызуна. А потом этот кто-то распрямился и на Таю уставились два поблескивавших на едва пробивавшемся сквозь щели в полу свету глаза.
А потом незнакомец прижал свои тонкие пальцы к ее губам и кивнул – мол, не обижу. Молчи только. У Таи отлегло от сердца – девчонка! Она успела немного разглядеть ее – тонкую длинную косу, перекинутую через плечо, теплую безрукавку, от которой пахло шерстью и деревянным маслом – уж их-то Тая теперь отличила бы с завязанными глазами! Не иначе – работа матери. Или девчонка и сама умела прясть? Интересно, сколько ей понадобилось времени, чтобы юркнуть сюда, когда сама Тая прибилась к ним на двор? Но всё это промелькнуло единым разом, пока над головой хозяйка с кряхтением толкала стол. А потом стало совсем темно, но не страшно.
Тая старалась дышать тихо и слушала, как рядом так же тихонько посапывала хозяйкина дочка. Теперь стали понятны слова о пущенных побегах. Может, и хотелось уведенной из родных краев женщине вернуться в Привенхолл, да только появились у нее дети, и уйти стало невозможно. Не успела Тая додумать эту мысль, как раздался стук в дверь. Громкий, требовательный. Такой, чтобы сразу стало ясно: не пустите – выломаем. А следом раздалась ругань и пара басистых глоток загомонила разом.