Сосредоточиться даже на таком простом вопросе не получалось. Зато настойчиво и требовательно пульсировал желудок. Уж он-то знал, как давить, чтобы только и было мыслей, что о еде. Тем более, что рядом так заманчиво пахло съестным. Запах казался едва уловимым, эфирным, но не отступал, дразня и без того утомленную голодом наследницу дома Родобан. Сейчас она не отказалась бы и от подгоревшей каши, при воспоминаниях о которой гортань сводило судорогой.
Тая сглотнула, но даже слюны не нашлось под языком. Ее замутило, то немногое, что удавалось разобрать, закрутилось, заплясало перед глазами. Забытье разинуло жадную пасть, лизнуло шершавым языком, но стоило ощутить его обманчиво-спасительную пустоту, как от плеч к сердцу кольнуло холодом, заставляя снова открыть глаза.
- Ешь, - донеслось равнодушным голосом. Сандалф не просил – приказывал.
Таино тело отозвалось быстрее, чем рассудок. Зрение обострилось, безошибочно отделяя оловянную миску. Над ней еще пускал дымные язычки пар, а из жижи похлебки высовывались куски белой рыбы.
Тая сама не помнила, как освободилась из рук Сандалфа, чем зачерпнула из миски. Сейчас всё стало неважным, кроме обжигающего тепла в пищеводе и сладости на языке. Она черпала, кажется, руками, но ничуть не стеснялась и не собиралась останавливаться. Равно как не думала, за что выпало такое угощение и что с нее спросят потом в награду. Даже когда посуда опустела, Тая продолжала скрести по дну.
- Я никого не кормлю даром, - раздалось совсем рядом.
Она дернулась, а потом уставилась на младшего близнеца, не понимая – откуда он взялся? Пришлось попотеть, чтобы собраться с мыслями. На этот раз мешала внезапная сытость. Она навалилась дремой – приятной, обещающей не забвение, а всего лишь покой.
- Бери постель. Я жду тебя снаружи.
Вот когда Тая задумалась, а стоило ли брать, что дают? Не лучше ли было и впрямь заснуть навсегда?
- Я не просила тебя о милости.
- Милости? Ты отдала больше, чем получила.
Он больше ничего не добавил. Поднялся и вышел, оставив Таю терзаться догадками. О чем он? Что отобрал за миску похлебки, пока она лежала без памяти? Тая беззвучно шевелила губами, вытирала о низ юбки испачканную похлебкой руку и прислушивалась к себе – что изменилось?
Разобраться толком не дала Таус. Она откинула полог палатки, посмотрела по сторонам, старательно огибая наследницу Родобан взглядом, и только потом вошла. Повисла тишина. Тая не собиралась заговаривать первой. Северянка тоже не спешила нарушать молчание, только теперь она не сводила глаз с пленницы, словно у нее вырос рог посреди лба.
- Чего расселась? – спросила, наконец, Таус. Голос ее звучал с обыкновенной брезгливостью, будто ее силой заставляли говорить с ненавистной южанкой. Если что и переменилось, так его отсутствие безрукавки. Похоже, снаружи и впрямь было теплее, чем в лесу.
- Что тебе?
- Сандалф ждет тебя снаружи.
Тая не ответила, вместо этого изобразила на лице ироничное «и что с того?».
- Не пойдешь? – Таус склонила голову на бок, улыбнулась. Тая насторожилась, понимая, что ничего хорошего от этой улыбки ждать не стоило. – Выходит, стирать постель, на которой спишь, ты не станешь?
Вот, оказывается, что требовалось! Скажи об этом сам младший близнец, Тая еще подумала бы, но из уст Таус слова звучали издевкой и если к чему и побуждали, так только перечить и огрызаться.
- Не подумаю. Зачем мне пачкать руки, когда есть ты?
Таус побагровела, но больше ничем не выдала негодования. Улыбка так и осталась на ее губах, разве что глаза стали уже и смотрели хищно, без всякой приязни.
- Могу и я, - небрежно вновь заговорила она. – Правда, на твоем месте я бы никому не позволила стирать испачканные своей кровью тряпки. Слышала, у вас тоже стыдно доверять такие вещи чужим рукам…
Она выждала пауза, похоже, старательно подбирая слова, но Тае и этого было довольно. Кровью? Неужели?! Дышать стало тяжело – на грудь словно навалили камень, и теперь воздух с протяжным свистом вырывался изо рта. Отыскать бурое пятно на сером полотнище, заменявшем простынь, оказалось не трудно. Небольшое, словно там раздавили пару вишен. Тая уставилась на него и не хотела верить тому, что рождалось в голове. Дни уединения, когда девушка носит много юбок и избегает сборищ, остались позади до того, как наследница Родобан попала в лапы Урса. Теперь до кровяных оставалось еще добрых сорок дней. Была бы хоть малая надежда вспомнить, что случилось, Тая напрягла бы все силы, но память на этот раз подвела, а если довериться северянке…