— Санитара позовите! — крикнул он. — Быстрее!
Прибежал Матвеев, а следом за ним и Вита.
— Смотри, чтобы он голову себе не расшиб! — сказала Вита. — Держи его!
Баклагов страшно хрипел, извиваясь на кровати, но Матвеев с Колей крепко держали его, и через некоторое время Баклагов затих. Он лежал, смежив веки, и тяжело, с хрипом, дышал.
— Родионова позови, — сказал Матвеев Вите. — Пусть он сюда придет.
Родионов пришел хмурый. Осмотрев Баклагова, он распрямился и повернулся к медсестре:
— Ты успела ему ввести лекарства?
— Да, — сказала Вита. — Полчаса назад.
— Кто видел, как все это у него началось?
— Я видел, — сказал Коля. — Он приподнялся и начал хватать ртом воздух, потом изо рта пошла пена.
— Какая неожиданность, — сказал Родионов. — Кто бы мог подумать. Все было так похоже на шизофрению. — Он потер лоб рукой.
— Хорошо, Вита, не надо пока ему ничего колоть. Я понаблюдаю его несколько дней, а то как бы мы дров не наломали. Оставьте только седуксен и феназепам.
Баклагов открыл глаза и обвел всех ясным, трезвым взглядом.
— Как дела? — спросил Родионов.
— Нормально, — сказал Баклагов и вытер рукавом пижамы рот. — Что-то случилось?
— Ничего не случилось. — Доктор ободряюще потрепал его по плечу. — Отдыхайте пока, позже поговорим.
Он вышел, увлекая за собой Матвеева и Виту.
— Что здесь было? — спросил Баклагов.
— Тебе стало плохо. — Коля присел на свою кровать. — Кажется, они тебя не от того лечат.
— Здесь всех не от того лечат, — сказал Баклагов.
После этого он до вечера не проронил ни одного слова. Лежал на спине, молча разглядывал потолок.
— Спину отлежишь, — говорил ему Коля.
Баклагов поворачивался к нему лицом, смотрел молча и опять переводил взгляд на потолок.
Вечером, после ухода Родионова, Вита заглянула в палату и сказала:
— Баклагов! Иди сюда!
Баклагов все так же молча поднялся и вышел в коридор.
— Иди за мной, — сказала Вита.
В манипуляционной, куда они пришли, никого не было.
— Рукав закатывай, — скомандовала Вита. — На левой руке.
— Мне опять будет плохо, — сказал Баклагов. — Не надо больше уколов.
— Я у тебя не спрашиваю, что надо делать, — отрезала Вита и оглянулась на дверь. — Закатывай!
Баклагов подчинился. Вита один за другим сделала ему два укола. Она заметно нервничала.
— Жжет, — сказал Баклагов и поморщился.
— Пройдет, — пообещала Вита, пряча шприцы. — Иди к себе.
Она вышла в коридор и смотрела Баклагову вслед, пока он не скрылся в палате. Ей вдруг стало жарко, и она вышитым платочком принялась вытирать выступивший на лбу пот.
— Согрелась? — насмешливо спросил проходивший мимо Матвеев.
— Не твое дело, — буркнула Вита. — Ты за дружком своим следи сегодня. Не нравится он мне что-то.
— Тебе хоть кто-то в этой жизни нравится? — поинтересовался Матвеев.
Вита зло посмотрела на него. Матвеев отвел глаза и, вздохнув, махнул рукой. Вита вернулась в манипуляционную и, завернув использованные ампулы в бумагу, положила их в свою сумочку. Ампулы она выбросит по дороге домой. Не надо, чтобы их здесь кто-нибудь видел.
Ночью Баклагов начал хрипеть. Он ворочался на своей кровати, бормоча что-то бессвязное, и Коля, поднявшись, подошел к нему. В палате было темно, и он пытался нащупать руку Баклагова, чтобы успокоить его.
— Толик! Что с тобой? — Коля склонился над Баклаговым, но тот неожиданно обеими руками схватил его за горло и потянул на себя.
Коля упал на колени и, упершись в кровать, пытался высвободиться, но захват оказался сильным, и Коля понял, что сейчас задохнется. Он, приподнявшись, ударил несколько раз Баклагова, стараясь попасть в лицо, и почувствовал, что захват ослаб. Лицо Баклагова было мокрое, и Коля понял, что у того опять начался припадок и пошла изо рта пена. Высвободившись, Коля упал на пол и залез под кровать. Он слышал, как Баклагов вскочил и шарит в темноте по кровати. Коле стало страшно.
— Сколько это будет продолжаться? — раздался из угла плачущий голос. — Ночь уже.
— Заткнись! — прорычал Баклагов, и Коля поразился тому, как изменился его голос. Он стал глухим и хриплым.
Не обнаружив Колю, Баклагов распахнул дверь и выбежал в коридор. Вита спала за своим столом, положив голову на руки. Баклагов, стараясь не шуметь, приблизился к ней и взял в руки стул. Движения его были порывистыми. Он поднял стул над головой, но при этом задел лежавший на краю стола журнал. Вита вздрогнула и резко распрямилась. Стул обрушился на то место, где только что лежала ее голова. Настольная лампа подпрыгнула и перевернулась. Свет погас.
— Матвеев! — закричала Вита. — Матвеев!
Где-то хлопнула дверь, и сонный голос санитара произнес:
— Что тут у тебя происходит? Включи свет.
— Матвеев! — визжала Вита. — Помоги!
Матвеев пошел по темному коридору, держась для верности за стенку. Где-то впереди слышался шум борьбы. Матвеев наконец добрался до выключателя и зажег свет. Вита лежала на полу посреди коридора, а на ней сидел Баклагов и, хищно щурясь, смотрел на Матвеева. Лицо Виты было перепачкано кровью.
— Не дури! — наконец смог произнести Матвеев. — Отпусти ее!
Он попытался приблизиться, но Баклагов резко дернул рукой, и Вита вскрикнула.
— Не подходи, — сказал Баклагов. — Не надо.
Только теперь Матвеев понял, откуда на лице Виты кровь. Баклагов держал в руке осколок стекла. Кончик осколка упирался Вите в шею.
— Вы должны выпустить меня отсюда, — сказал Баклагов.
Матвеев лихорадочно размышлял, не зная, что ему предпринять. Неожиданно Баклагов закатил глаза, и изо рта у него опять пошла грязная пена. Вита завизжала и рванулась. Баклагов взмахнул руками и упал навзничь. Подскочивший Матвеев навалился на него и вывернул руку.
— Рубашку неси! — рявкнул он. — Быстрее!
Вита, спотыкаясь и плача, побежала в дежурку.
— Что же это с тобой, приятель? — пробормотал Матвеев.
Натянув рубашку на Баклагова, он завязал рукава на его спине и только теперь почувствовал, как перепугался. Вита сидела на стуле и плакала.
— Ты видишь, какой он? — сказала Вита. — Завтра обо всем доложим Родионову — пусть этого идиота переведут к буйным.
— Он же не был таким, — произнес Матвеев. — Ты делала ему уколы сегодня?
— Ничего я ему не делала. Так ты подтвердишь Родионову все, что я расскажу?
Лежащий на полу Баклагов неожиданно открыл глаза и сказал медленно:
— Ты забыла, дочка. Ты мне сегодня вечером делала два укола.
Вита перестала плакать и посмотрела на Матвеева.
— Это правда? — спросил санитар.
— Он врет.
— Не вру, — сказал Баклагов, глядя в потолок. — Зачем мне врать?
Матвеев подошел к Вите и, взяв за подбородок, поднял ее голову:
— Что ты ему ввела сегодня?
— Отстань!
Вита отстранилась.
— Что ты ему ввела? Ты это специально сделала?
— Да! — крикнула Вита. — Да! Да! Да! Чтобы избавиться от него! Ты удовлетворен?! Я хочу, чтобы его перевели от нас!..
Она осеклась, потому что Баклагов неожиданно засмеялся тихим смехом.
— Ты сделала мне плохо, чтобы тебе жилось хорошо? — спросил Баклагов и опять засмеялся. — Так не бывает, дочка. Так только беду можно на себя накликать.
— Он порезал меня, — сказала Вита. — Ты же сам видел. И что теперь — его даже не наказать за это, да?
— Не торопись с этим, — произнес Баклагов и посмотрел на Виту печальными глазами. — Сначала ты сама будешь наказана.
Утром Родионов молча выслушал сообщение о событиях прошедшей ночи. Рассказывала Вита, а Матвеев сидел на кушетке и хмуро разглядывал пальцы своей правой руки.
— Что ты ему ввела? — спросил Родионов. Вита извлекла из сумочки завернутые в бумагу пустые ампулы и положила их на стол перед доктором.