Чтобы не смотреть снизу, Михаил остался на крыльце.
– Чем обязан? – спросил он, не протягивая руки, решив сразу уровнять возраст. – В дом не приглашаю. Сами понимаете, служебное помещение. Да и некогда мне. Работа… – Мишка прищурил глаз и молча наблюдал за гостем.
– От работы кони дохнут, – съязвил Кузя. – А чего так серьёзно? Сразу обязан… Может я по душам хочу поговорить с тобой, по мужски, так сказать. Это ведь ты, Мишаня? – стараясь не потерять внушительности, произнёс гость. Он явно не знал с чего начать, но Михаил догадывался, зачем тот приехал в такую даль и палил чужой бензин за тридцать километров. В одной его руке был вещмешок. По выпуклости Мишка догадался, что там находилось содержимое для разговора по душам – поллитра и закуска. Этот факт его слегка позабавил, но потом его осенила мысль, что гость хочет его купить за пойло, подразумевая, что с пчеловодами именно так и надо разбираться. Вывести на, так сказать, душевный разговор, а потом, когда голова будет тяжёлой, может и разобраться капитально. В худшем варианте разжалобить.
–Чо? Может, в дом пригласишь, хозяин? Посидим, потолкуем. Есть о чём.
Пока Владимир наводил мосты, так сказать, знакомился, второй суетился в кабине. Краем глаза Михаил заметил, как тот разматывал тряпку. Мишку даже позабавило то, о чем он подумал сразу, как только узнал кого к нему принесло, однако страха от своей догадки он почему-то не испытывал.
–Не-е. Посторонним нельзя, -не скрывая иронической улыбки, больше играя на дурачка, сказал Мишка.
–Да ладно. Брось из себя строить правильного. Тайга кругом, а он нельзя, -с ухмылкой сказал гость. –К тебе ехали, топливо жгли…
–А я не звал, -спокойно, и улыбаясь, ответил Мишаня, продолжая играть.
–Санёк! Слышь, что говорит… Нельзя, короче. Не уважают нас…
– Короче! Говори что надо, если не найду, то счастливой дороги,– перебил Михаил, понимая, что Вове предлог не нужен, если он наметил для себя цель. – За чем припёрлись?.. – Его слова вылетали резко, как удары молотка. – Ты ведь не знакомиться приехал, и не шутки шутить. Было бы надо – нашел бы и в Никольском. Ведь так! – Он вцепился в мужика взглядом, чувствуя, как у того пропадает прежняя уверенность. – Чего хотел? Говори и отваливай! Мне с вами сопли жевать не досуг.
Мужик растерянно проглотил комок и начал бубнить себе под нос.
– Да погоди ты. Не горячись, начальник. Зачем грубить? Давай поговорим как мужик с мужиком. Ты ведь встречаешься с Мариной?..
– С твоей бывшей женой, – осек его Мишка. Гость обиженно повёл головой, словно его не так поняли.
– Ну зачем ты так. Я с тобой по-хорошему, а ты вот как. Ну, будь по-твоему. С моей бывшей женой…
– Да чё ты с ним сопли разводишь? – пришёл на выручку дружок. – К нему как к человеку приехали, а он…
– Погоди Санёк, мы сами разберёмся, -перебил Владимир. – Ты Мишаня ещё жизни не знаешь. Жизнь, штука сложная. Мы хоть и в разводе, но всё равно, это моя семья, ты должен понять меня. – Он что-то бормотал себе под нос, выискивая нужные слова, чего Михаил и половины не слушал. Пока тот пытался объяснить, насколько сложная жизнь, он неотрывно смотрел ему в глаза и видел в деталях то прошлое, которое связывало Марину с этим человеком, и от этого ему становилось противно, словно он сам был причастен к этой мерзкой действительности, скрыть которую от людей было невозможно.
– Только не морочь мне голову. Мораль мне читаешь, вежливого из себя строишь. Думаешь, не знаю, зачем ты пойло привёз сюда. Купить меня решил, а с пьяным –то разговор короткий. Скажи ещё, что в кабине у вас не дробовик, а черенок от лопаты.
Некоторое время гость молчал, и растерянно смотрел то на Мишку, то на Санька, по-прежнему сидевшего в кабине. Санёк явно дрейфил, понимая, что дело приняло совсем не тот оборот.
– Да брось, ты Мишаня не о том думаешь. По дороге рябцов решили пострелять, вот и дробовик прихватили. Ты за кого меня считаешь? – Владимир опять затянул свою песню, объясняя, что жизнь —вещь сложная и не все так просто. Неожиданно до Михаила дошло, что этот визит к нему не случаен, и ему была причина. До него вдруг дошло, что в Никольском что-то произошло, и очень серьезное.
– Ты понимаешь… – не унимался «бывший», – я люблю их. Без них мне не жизнь. Это же мои дети. Тебе не понять, у тебя своих детей нет. Ты для них всегда будешь неродным, отчимом. Ну скажи что я не прав. Ты же молодой мужик, тебе что, баб не хватает? Маринка, конечно, женщина видная, но тоже, сам понимаешь, не первой свежести. Мы ведь не на пустом месте развелись. Я, конечно, не святой, но и она…Ну на хрена тебе всё это, дети чужие, проблемы… Это же обуза. А ты человек вольный, я же вижу.