Я краем глаза успеваю заметить, и попутно оценить её шикарный бюст, когда она избавляется от полотенца. Я убрала бинокль от глаз. Чуть проморгавшись, я снова стала вглядываться. Может, она уже знает, что я за ней слежу? Решила смутить меня, чтобы подкосить мой боевой дух? Если так, надо признаться, что ей удалось. Или, может быть, она всё-таки моя фанатка и пытается так завоевать мою любовь?
— Ну уж нет, я не такая! Недостаточно просто помахать мне своими выпирающими частями в окошко чтобы я купилась! Даже не жди, что я прибегу к тебе домой и наброшусь в порыве страсти! Или…
Или может, она не собиралась ничего подкашивать и завоёвывать. Может… Она просто приняла душ и забыла о шторах. Точно так же, как я в свою первую ночь в этом доме?
Я сижу на полу, моё лицо пылает, и я не понимаю, во что сейчас ввязалась.
Прежде, чем я убеждаю себя снова взяться за бинокль, за окном становится совсем темно. Я чувствую себя ужасно, но… у меня слишком много версий, а развидеть увиденное всё равно не получается. Я должна узнать, что происходит.
— Если пойму, что Федаренка в самом деле невиновна… в чём я сильно сомневаюсь… вот тогда и буду чувствовать себя виноватой. Может, даже приду с повинной и попрошу прощения. А пока что — это чистая самооборона!
Я подношу бинокль к глазам. Из соседского окна на меня смотрят пара линз. Они, конечно, не парят в воздухе, а вставлены в бинокль. И держит его…
— Фе-да-ре-нка-а-а-а-а-а-а!!!
После столь обоюдного, прямого зрительного контакта, мне становится трудно дышать. Это от стыда или от злости? Я не знаю, потому что меня переполняет и то и другое.
Я сползаю на пол под окном, как расплавленное мороженое в жаркий летний день.
— Как она могла? Как я могла? Как мне теперь смотреть в глаза зверям? Она ведь наверняка всем об этом расскажет… завтра об этом напишут…
Я задумалась. Могут ли у такого маленького посёлка быть собственные онлайн-журналы? А форумы? Или, может быть, здесь в ходу бумажные газеты?
Я хватаюсь за голову.
— О чём я думаю! Так — эта нахалка меня не запутает. Она всё-таки СОБИРАЛАСЬ за мной следить! С самого начала! Мне нечего стыдиться! Но… всё равно, как стыдно-то… Ладно, так не может продолжаться. Надо пойти к ней и поговорить лицом к лицу. Пусть скажет, наконец, что ей надо… И начнёт задёргивать шторы перед тем, как сходить в душ! Да! Прямо сейчас я…
Кто-то звонит в мою дверь. Можно, конечно, притвориться мёртвой, но… Эх… мы живём в обществе.
Я встаю и на ватных ногах бреду открывать.
Конечно же, на пороге стоит Федаренка в своём модном красном пальто. Красные глаза смотрят на меня с серьёзностью. Но она просто стоит и молчит. Пары секунд такого молчания оказывается достаточно, чтобы уничтожить остатки моей решимости.
— Я… Я всё объясню! Я просто…
— Ты должна немедленно уехать отсюда.
Вот это поворот! Я всякого ожидала, но это… это просто сверх наглости! Что она о себе возомнила?
— Что?! Нет! И не подумаю!
— Я успела заметить, что думать — это вообще не твоё.
— Начинаешь разбрасыватся банальными оскорблениями, а, Федаренка? Хоть бы что-то новенькое придумала. Понимаю, тяжело жить, когда денег гораздо больше, чем мозгов! Но вот, что я тебе скажу: если ты думаешь, что сможешь выставить меня из моего собственного дома, ты глубоко ошибаешься!
— Так ты наследница? Ясно. Я должна была догадаться.
— Это… это какое-то завуалированное оскорбление, да?
— Оскорбление? Нет, совсем нет. Просто констатирую факт. Ты такая же твердолобая, как и всё твоё семейство. Может, ты ещё и тёмными ритуалами занимаешься?
— Т-тёмными… что? Ты что несёшь?! Тебе полицию вызвать, или сразу психушку?
Неужели я всё-таки заехала в село культистов?!
— Хм… нет. Колдуну, каким бы жалким он не был, всё-таки нужны ресурсы. А у неё ни ума, ни духовной силы. Выходит, она всё-таки случайно здесь? Хм…
Крольчиха успешно меня игнорирует, бормоча себе что-то под нос, а мой гнев рисует у меня в голове самые жуткие расправы!
— Ты меня слышишь вообще?!
— Мог ли этот клан выродиться так быстро? Хм… Удивительно…
— Слушай! Мне жаль, что я видела тебя голой!
— Ч-что?!
— Э-э-э-э… нет! Плохая формулировка! Не голой, а… полуголой! В полотенце, как бы.
По крайней мере, какое-то время, это было так…
— Я правда, правда не хотела! Я сожалею! Но ты действительно принимаешь это слишком близко к сердцу! Нельзя же отправлять в ссылку всех, кто видел твои… твою… и вообще, чисто случайно! Ты… ты первая начала, ясно?!
— Хватит! Ради своего же блага, собирайся и уезжай — прямо сейчас.
— Это что, угроза? А что если я откажусь, Федаренка? Что ты тогда сделаешь? Может быть, у тебя весь посёлок в кармане, но этот дом — частная собственность!
— Это мне хорошо известно. Когда моя семья скупала эти проклятые дома, только одно семейство отказалось продавать свой. Твоё.
— Вот! Тогда в чём твоя проблема? Не знаю, что ты пытаешься сделать, но предлагаю тебе убраться отсюда! Ради своего же блага и прямо сейчас!
— Что я пытаюсь сделать? Ты ещё не поняла? Я пытаюсь защитить тебя, дура!
— Защитить? От чего?
— Ты хоть одно слово усвоила из того, что я говорила? Это проклятый дом.
— Что?
— Твой. Дом. Проклят. Так понятно? Я достаточно медленно говорю?
— Э… это к-какой-то бред!
— Бред, значит? Вот как? Ты живёшь здесь уже неделю. Скажешь, ты ничего странного не видела в этом доме?
— Н-ну… Я…
— Ты видела. Я так и знала.
— Я… не знаю, что я видела, ясно?! Это могла быть всего лишь игра света, или…
— Всего лишь плоды проклятия, которое твоя развесёлая семейка посеяла в нашем посёлке?
— Хватит оскорблять мою семью!
— Твоя семья долго оскрабляла наш посёлок своим присутствием. Я всего лишь говорю правду о том, чем они были, и том, что они делали. Тебе придётся принять это, раз ты настаиваешь на том, что останешься здесь. Историю не перепишешь, Ярошова.
— Я не Ярошова, а Лаганова!
— Формально — может быть. Но для меня ты будешь очередной проблемной Ярошовой. По крайней мере, до тех пор, пока не образумишься и не съедешь. Если ты вообще способна на разумные действия.
— Я никуда не поеду.
— И почему я не удивлена?
— Это всё, что ты хотела сказать? У меня есть другие дела.
— Не сомниваюсь. Только учти, что окна я занавешу.
— Да уж, не забудь, пожалуйста!
Я собираюсь захлопнуть дверь, но красноглазая крольчиха успевает её перехватить.
— Подожди.
— Нгх! Тебе что, пальцы надоели?
— Что мне надоело, так это твоя глухота на оба уха.
— Да что ты ко мне пристала?! Я тебе не нравлюсь, и это взаимно. Почему бы нам просто не разойтись по своим углам и не представить, что друг друга не существует?
— Мой род поколениями заботился об этой земле и обо всех её жителях… как бы мы к ним не относились. Тебе не понять, Ярошова.
— Да уж, мне в самом деле не понять, зачем цепляться к незнакомым зверям! Ты закончила с пафосными речами? Хочешь что-нибудь ещё добавить? Мне правда пора идти!
— Я вижу тёмную сущность в этом доме. Сейчас она дремлет, но это ненадолго. С тех пор, как ты въехала, она крепнет. Набирает сил. Я не могу назвать точный день, но… совсем скоро она проснётся. Совсем скоро, Ярошова. Мои предки запечатали её в доме, так что посёлку она не угрожает. Но тому, кто находится внутри…
Кажется, у меня сердце на секунду замерло.
— Т-ты хочешь сказать, что…
— Ты в опасности. Если ты будешь в доме, когда оно проснётся, проклятие последует за тобой. И тогда… ты уже не сможешь спрятаться.