Костя внимательно посмотрел на мужа
- У тебя раньше были переломы?
Лилль отвел глаза и прошептал:
- Да, господин… после наказания у меня были сломаны два ребра и пальцы.
«Я сволочь» – мелькнула мысль, когда Костя притягивал к себе мужа, осторожно обнимая, чтобы не причинить лишней боли. А вслух сказал, касаясь губами пушистой макушки:
- Прости, малыш. Я больше никогда не ударю тебя. Пойдем завтракать?
- Пойдем.
После завтрака, Костя завернул в широкие листья поджаренные с вечера куски змеи, а часть еще сырого мяса нанизал на прутья и повесил на гибких лианах за спиной.
Они шли с короткими перерывами весь день, под конец мальчик уже еле волочил ноги, и Костя с тревогой оглядывался на него. В эту ночь им не очень повезло. Ручья они не нашли и пришлось, давясь, есть сухое мясо. Перед сном, Костя свернул пару листьев воронкой в надежде на утреннюю росу. Утром там действительно набралось воды на несколько глотков.
Прошло уже три дня, а конца лесу было не видно. Лилль измучился настолько, что падал на привалах, и Костя понимал, что долго он не продержится. Следовало подняться повыше и осмотреться. И выбрав дерево, он забрался на самую вершину. На их счастье впереди виднелся просвет и, спустившись, Костя обрадовал супруга, что скоро бесконечный лес закончится. Они подошли к кромке только к концу следующего дня. В вечернем воздухе, откуда – то явственно тянуло дымом и, определив направление, вынужденные путешественники пошли туда.
Небольшое поселение вынырнуло сразу, как только они обогнули небольшой холм. Низкие длинные дома, крытые соломой, округлое сооружение посреди деревни, храм Лунных Богов с неизменным алтарем, усыпанным уже подвялыми цветами. У крайнего дома стояли несколько альф и бет, вооруженных вилами и дубинами. Видимо их заметили давно и встречали явно недружелюбно.
- Приветствую вас, селяне, – негромко проговорил Костя, - мы с супругом попали в беду и долго шли по лесу. У моего омеги сломана рука, и он очень устал. Мы просим приюта.
Вперед вышел невысокий кряжистый альфа, осмотрел их и прогудел:
- Мы примем вас, путники, на две ночи. И проводим до города, если вы поклянетесь не причинять вреда жителям деревни.
- Я клянусь не причинять вреда вам, от своего имени и имени своего омеги.
Костя чуть поклонился, заметив, как одобрительно усмехнулся староста.
- Хорошо. Я Хыр Острозуб, староста. Твоего младшего осмотрит лекарь. Идите за мной.
Поздно вечером, когда чисто отмытые и переодетые в простую одежду, гости уже сидели за столом и поглощали выставленное угощение, омега тихонько спросил мужа:
- Вы поклонились им, господин, почему?
- Они приняли нас, как гостей, хоть и не обязаны. Накормили и позволили отдохнуть. Это просто благодарность. Та, которую я могу им сейчас дать.
Лекарь уже осмотрел руку мальчика и, одобрительно покивав головой, принес какой-то отвар, утишивший* боль.
Им выделили спальное место в небольшой ячейке по одну сторону дома. Таких спальных отсеков вдоль стены было устроено много, хватало на всех, вход закрывался плотной занавесью, создававшей подобие уединения. Внутри был устроен большой короб, заполненный сухой травой и застеленный в несколько рядов шкурами каких-то животных. Такую же шкуру им дали укрываться.
Костя помог мужу снять одежду и вскоре они уже крепко спали.
Император встал рано, почти со всеми жителями, укутал плотно супруга и вышел наружу.
- С зарей тебя, путник, – поздоровался Старший Омега, – как имя твое и мужа твоего?
- Я Эрми, - назвал сокращенное имя Костя, - а мужа зовут Лил, простите, но полное имя называть не буду. Не просто так мы оказались в лесу. Не хочу, чтобы вы пострадали за свое гостеприимство.
Омега кивнул, признавая его правоту, и сказал:
- Сегодня отдыхайте. А завтра в город едет Тур Широколап, везет на продажу шкуры. Возьмет вас с собой. А дальше вы уж сами.
Костя благодарно склонил голову, отдавая между делом дань завтраку. Лилль все еще спал, и, подумав, он решил не будить младшего.
Не просыпался он весь день и даже на следующее утро, когда Костя уже собрался переодеваться в свою одежду, не хотел вставать.
- Не буди его, – буркнул староста, – одежду забери. Свою не надо надевать. Дорогая она. Пошли со мной…
Старший Омега подал Косте мешок с припасами, смену одежды крепкой и простой, железную кружку и чашку, увязанную в узелок, показал на свернутую шкуру на лавке.
- Это тебе, путник. Твой омега слабый и маленький. Не давай ему созидать, пока не вырастет.
- Я знаю, потому и не даю. У него уже был один выкидыш, другого не будет.
В дом заглянул шустрый мальчишка и крикнул:
- Дядька Тур приехал, вас ждет.
Костя посмотрел на младшего и просто поднял его вместе со шкурой на руки. Омега сопел, уткнувшись в плечо мужа и просыпаться не собирался.
Во дворе уже стояла телега, запряженная медлительными волами. Рядом возвышался огромный альфа, при взгляде на ручищи, сразу становилось ясно , почему прозвище у него было Широколап.
Он молча кивнул на заполненную шкурами телегу, и Костя аккуратно уложил туда мужа.
Старший Омега подозвал юного дельту и тот шустро принес запечатанную бутыль молока и небольшой мешочек.
- Вот, – протянул Косте, – это омеге. Тут гребень и ленты, косу плести. И платок, голову и лицо прикрыть.
- Спасибо.
Император оглянулся и вдруг низко поклонился селянам.
- Спасибо вам за приют и вашу доброту. Я ее не забуду.
Спустя всего несколько минут, волы уже тянули телегу по пыльной дороге. Костя сидел с краю, свесив ноги, подгребя под спину несколько шкур и посматривая на мужа время от времени. А его мальчик все спал.
Проснулся он, когда солнце уже перевалило за полдень. Смущенно посмотрел на мужа и тихонько попросился в кустики. Костя проводил его и помог с одеждой, а потом они шли еще некоторое время позади телеги, пока омега не попросился обратно.
- Скажи, почтенный, – начал Костя.
- Я Тур Широколап. Зови так.
- Хорошо, Тур Широколап. А не будет ли впереди реки?
- Нет. Скоро постоялый двор. Там есть вода.
Костя кивнул и спросил младшего, будет тот есть или нет.
Мальчик кивнул и вскоре они уже жевали ломоть хлеба, присыпанный крупной солью, откусывали от пучка странного для Кости широколистого растения, похожего сразу на лук и чеснок его мира, и запивали по очереди молоком из бутыли.
Постоялый двор показался к вечеру. Увидев его, Костя закутал мужа в шкуру, пряча от посторонних глаз, и в таком виде занес в дом. Хозяин, тучный бета, равнодушно скользнул по ним взглядом и без лишних слов предоставил комнату и проводил в мыльню. Посреди нее стояла большая деревянная бадья, а на столике лежала мыльная паста и нарезанные кусками ячеистые речные водоросли, которые здесь использовали вместо мочалок.