Адам обессиленно прислонился к стене, с трудом переводя дыхание. Всюду, где к нему прикасались создания, остались ссадины. По лицу текла кровь; локоть и ступня повреждены. Но рядом лежали два мертвых Пнума. Немного поодаль скорчилась у стены девушка. Рейш доковылял до нее, коснулся хрупкого плеча. Она была в шоке от увиденного.
— Я жив. И ты тоже.
— У тебя кровь на лице!
Рейш обтерся краем плаща. Подошел к трупам, сжав губы, обыскал тела, но не нашел ничего интересного.
— Думаю, нам надо продолжить путь.
Девушка безмолвно повернулась и двинулась вперед. Рейш последовал за ней. Трупы Пнумов остались лежать, почти невидимые в полумраке туннеля.
Прислужница начала отставать.
— Ты устала?
Она удивленно взглянула на него.
— Нет.
— А я устал. Давай немного отдохнем.
Он со стоном рухнул на пол, чувствуя боль во всем теле. Поколебавшись секунду, девушка грациозно опустилась у противоположной стены. Казалось, она полностью выбросила из головы недавние события. Затененное полями шляпы лицо выглядело совершенно безмятежным. «Удивительно, — подумал Рейш. — Ее привычная жизнь разрушена; будущее — череда ужасных в своей непредсказуемости испытаний, но вот она сидит с лицом спокойным, как у куклы, и явно не ощущает никаких душевных мук».
— Почему ты так на меня смотришь? — тихо спросила девушка.
— Я подумал, что, учитывая все обстоятельства, ты выглядишь на удивление беззаботной.
Она отозвалась не сразу. Воцарилась гнетущая, напряженная тишина. Наконец Прислужница произнесла ровным голосом:
— Я плыву по течению жизни; как можно спрашивать, куда оно меня несет? Мысли о том, какой путь предпочтительней, — непростительная дерзость. Ведь бытие — привилегия, дарованная немногим.
Рейш прислонился к стене.
—- Немногим? Это почему же?
Девушка зашевелилась, сплела тонкие пальцы.
— Как на гхиане, я не знаю; возможно, у вас все устроено по-другому. В Убежище женщины-матери рожают двенадцать раз, и выживает не больше половины — иногда меньше — детей... Я слышала, на поверхности все женщины — матери. Не могу поверить! Если каждая родит двенадцать младенцев, Тчаи будет кишеть вами, даже если шестерых отправят в яму. Такое безрассудство! Я рада, что никогда не стану женщиной-матерью, — добавила она вдруг.
— Откуда такая уверенность? Ты еще молода.
Девушка смутилась.
— Неужели ты не видишь? Разве я похожа на женщину-мать?
— Я не представляю, как они выглядят.
— У них выпуклости на груди и бедрах. Разве матери на гхиане не такие? Некоторые говорят, что Пнумы решают, кто станет женщиной-матерью, и затем помещают ее в детские ясли. Она там лежит в полной темноте и рожает новых Прислужников...
— Одна?
— Вместе с другими матерями.
— А отцы?
— Никакие отцы не нужны. В Убежище мы все в безопасности, защита не требуется.
У Рейша зародились смутные подозрения.
— На поверхности, — осторожно заметил он, — люди живут иначе.
Она наклонилась к нему, бледное лицо неожиданно оживилось. Такой Адам ее раньше не видел.
— Меня всегда интересовало, что делается на гхиане. Кто выбирает женщин-матерей? Где они рожают?
Рейш уклонился от ответа.
— Сложно объяснить двумя словами. В свое время, надеюсь, ты узнаешь об этом, если мы, конечно, выживем. Между прочим, я Адам Рейш. А как зовут тебя?
— Зовут? Женщина!
— Да, но ведь у тебя есть имя, по которому тебя отличают от других?
Девушка задумалась.
— В ведомость мы занесены по группам, секторам и зонам. Моя группа Зиф, из сектора Эфран в Зоне Пагаз; ранг 210.
— Зиф-Эфран-Пагаз, 210. Сокращенно Зэп-210. Так себе имечко, но оно тебе подходит!
Девушка не уловила иронии.
— Расскажи мне, как живут гжиндры.
— Я видел их только мельком. Они накачали дурманящий газ в мою комнату, когда я спал. Проснулся я уже в мешке. Твари опустили меня в шахту. Вот и все, что мне известно о гжиндрах. Не очень-то достойный образ жизни.