— Что за драгоценные предметы?
И опять Зэп-210 не смогла сказать ничего вразумительного.
— История Тчаи насчитывает больше веков, чем можно себе представить; с тех же далеких времен ведутся летописи. Зужма кастчаи дотошны; знают обо всем, что происходило. Они считают Тчаи огромной оранжереей, где каждая вещь, каждое дерево, каждый камень — бережно хранимая редкость. Теперь на поверхности живут народы с других планет: три разных расы, тоже оставившие свои памятники.
— Три?
— Дирдиры, Часчи, Ванкхи.
— А люди?
— «Люди»? — В ее голосе слышалось сомнение. — Не знаю. Возможно, они тоже прилетели с другой планеты. Если так, на Тчаи сосуществуют четыре расы. Но это случалось и раньше; на древний мир не раз приходили разные удивительные народы. Зужма кастчаи никогда никого не приветствовали и не отвергали; они изучали, наблюдали, увеличивали свою коллекцию, пополняли музеи Вечности, собирали архивы.
Рейш стал по-иному воспринимать Пнумов. Похоже, для них поверхность Тчаи превратилась в огромный театр, на подмостках которого разыгрывались великолепные драмы длиной в тысячелетия: столкновения Старых и Синих Часчей, вторжение Дирдиров, за которым последовала высадка Ванкхов, различные военные кампании, битвы, разрушения островков цивилизации, строительство городов, превращение их в руины, появление и исход целых народов. Так вот почему хозяева Тчаи терпели присутствие чужих рас! С их точки зрения, пришельцы вносили яркость и драматизм в историю Тчаи. Когда он поделился своими мыслями с Прислужницей, она лишь слабо махнула рукой: нет, лично ей совершенно безразлично, что происходит на поверхности. Рейш неожиданно понял, как она воспринимает мир. Жизнь для Зэп-210 — что-то вроде скучного урока, который надо просто выдержать. Страх ощущается лишь перед неизвестным; радость — выше понимания. С ее точки зрения, он резкий, грубый, хитрый, неприятный и непредсказуемый тип, от которого в любую минуту можно ожидать «неподобающего поведения». «Несчастное создание с изувеченной психикой», — подумал Рейш. Но все же он помнил ее горячее тело, тонкие руки, обвивавшие его шею, когда они стояли по горло в воде. Кто знает, что таится в глубинах сознания девушки? В тихом омуте... Воображение рисовало соблазнительные картины. Каким-то шестым чувством она уловила его настроение и отодвинулась в тень, оставив Рейша в одиночестве.
Адам изобрел новое развлечение: он пытался оживить девушку, придумывая смешные и необычные истории. Но Зэп-210, как принцесса из сказки, не умела смеяться.
Единственным, что доставляло ей удовольствие, были сладко-соленые вафли, служившие приправой к безвкусной пище. К несчастью, запас этих лакомств истощился уже через день-два после того, как они взошли на борт баржи. Зэп-210 испытала настоящее потрясение.
— Наш рацион всегда включал дако. Всегда! Кто-то допустил нелепую ошибку.
Никогда раньше Рейш не слышал, чтобы чопорная Прислужница проявляла столько эмоций. Она стала угрюмой, равнодушной, нервной и раздражительной, отказалась от еды. Уж не содержит ли дако какого-то наркотика, вызывающего привыкание?
В течение трех-четырех дней она почти не разговаривала и держалась от Рейша как можно дальше, словно считала его виновным в ее страданиях. Что ж, так оно и есть. Не ворвись он в ее серую жизнь, Прислужница продолжала бы свое монотонное существование, лакомясь дако. Постепенно ее плохое настроение рассеялось, она стала разговорчивей: казалось, девушка искала утешения, сочувствия, а может, даже его внимания? Невероятная метаморфоза, но на Тчаи все было невероятно...
Все дальше и дальше плыли они, от одного голубого светлячка к другому. Миновали цепочку подземных озер, тихие пещеры, украшенные сталактитами, потом почти трое суток скользили по прямому каналу, который закончился еще одной цепочкой пещер. Здесь вновь островками желтого света маячили одинокие доки; опять показался канал. Путешествие близилось к концу. Даже невозмутимая команда баржи проявляла признаки оживления, пассажиры собрались на носу судна. Вернувшись из камбуза с едой, Зэп-210 печально объявила:
— Мы прибываем в Бажан-Гахай.
— А где это?
— На дальней окраине Северной торговой области. Мы проделали долгий путь. Все прошло спокойно, — добавила она тихо. Адаму почудилось, что в голосе девушки слышалось что-то вроде сожаления.
— Это место близко от поверхности?
— Здесь центр торговли с островами Станг и Хедаджа.
Рейш удивился.
— Мы забрались далеко на север!
— Да. Но зужма кастчаи могут поджидать нас и здесь.