Кауш заглянул Зэп-210 в лицо; нахмурившись, девушка отвернулась.
Рейш невесело усмехнулся:
— Без денег мы никуда не доберемся.
— Ха! — воскликнул Кауш фамильярно. — Если вам не хватает для счастья только денег, у меня есть лекарство! Раз в неделю проходят бои на арене. Кстати, Отвиль-чемпион сидит вон там. — Он кивнул в сторону совершенно лысого мужчины семи футов ростом, с мощными мускулистыми плечами и ногами и узкой талией. Тот сидел один, потягивая вино и угрюмо глядя на набережную. — Отвиль великий боец, — сказал Кауш. — Он однажды схватился с Зеленым Часчем-самцом и удержался! Ну, по крайней мере, остался жить...
— А большой у вас приз? — поинтересовался Рейш.
— Человек, продержавшийся на арене пять минут, получает сто цехинов; добавочно ему платят по двадцать цехинов за каждую сломанную кость. Отвиль иногда за минуту крушит их цехинов на сто.
— А что случится, если противник вышвырнет Отвиля с арены?
Кауш скривил губы.
— За это приз не установлен; такой исход считается невозможным. А ты почему спрашиваешь? Собираешься поучаствовать в схватке?
— Ну нет, только не я! Мне надо добыть три сотни цехинов. Предположим, я продержусь пять минут на арене и получу сто цехинов... Мне ведь понадобится предъявить вам еще десять сломанных костей, чтобы заработать оставшиеся две сотни.
Кауш, казалось, был разочарован.
— У тебя есть другой план?
— Я все время думаю о гонках угрей. Как может хозяин на расстоянии в десять футов управлять их движением, пока они плывут вниз по закрытому желобу? Это кажется чем-то сверхъестественным, наподобие передачи мыслей.
— В самом деле, — согласился Кауш. — Годами люди Зафатрана исправно ставили цехины, предполагая, что такой контроль невозможен.
— Могут ли угри менять цвет? Нет, немыслимо! Хозяин влияет на угрей телепатически? Непохоже...
— Ничего больше в голову не лезет, — признался Кауш.
Рейш мысленно повторил действия хозяина.
— Он поднял крышку резервуара; что находится внутри, видно зрителям — вода глубиной всего в фут. Угрей помещают в центр водоема и закрывают там. Все происходит до того, как игроки выложили деньги на стол. И все-таки наверняка хозяин угрей управляет ими. Только вот как?
Кауш саркастически усмехнулся:
— Все еще надеемся заработать на гонках?
— Я хотел бы обыскать помещение. — С этими словами Адам поднялся на ноги.
— Сейчас? Но сегодня гонки уже закончены.
— И все-таки давайте там все осмотрим: это ведь всего в пяти минутах.
Место проведения гонок было безлюдным и едва освещалось светом, долетавшим сюда с рынка. После дневного оживления царившая здесь тишина казалась абсолютной.
Рейш указал на стену, ограничивающую территорию.
— Что лежит за ней?
— Старый город, дальше мавзолеи, где танги хоронят своих покойников. Туда не стоит ходить ночью.
Рейш внимательно осмотрел желоб и резервуар с запертой на ночь крышкой. Повернулся к Каушу.
— Когда начинаются гонки?
— Ровно в полдень.
— Завтра утром я хотел бы осмотреть окрестности еще раз.
— Понятно, — задумчиво сказал Кауш и искоса взглянул на Адама. — У тебя есть план?
— Скорее, одно подозрение. Если...
Он оглянулся: Зэп-210 схватила его за руку.
— Вон там! Смотри!
По огороженному участку крались двое в черных плащах и широкополых шляпах.
— Гжиндры! — прошептала девушка.
Кауш нервно предложил:
— Давайте вернемся на постоялый двор. Бродить так по темным закоулкам Урманка — непростительная беспечность!
В «Счастливом мореходе» Кауш сразу отправился к себе. Рейш отвел девушку в ее номер. Она остановилась на пороге.
— В чем дело?
— Я боюсь.
— Чего?
— Гжиндры преследуют нас!
— Необязательно. Возможно, это другие гжиндры.
— А может, те же самые!
— В любом случае, как они могут проникнуть в твою спальню?
Девушка все еще колебалась.
— Я в комнате рядом, — успокоил ее Рейш. — Если кто-нибудь тебя напугает, сразу кричи.
— А вдруг тебя убьют первым?
— Так далеко вперед я не загадываю, — сказал Рейш. — Если к утру окажусь трупом, не оплачивай счет.
Она явно ждала. Рейш нежно провел рукой по мягким черным кудряшкам.
— Спокойной ночи.
Он закрыл дверь и подождал, пока она задвинула засов. Потом зашел в свою комнату и, не доверяя словам Кауша, тщательно обследовал дверь, стены и потолок. Наконец, почувствовав себя в безопасности, уменьшил свет до слабого мерцания и улегся на кушетку.