…Когда сознание немного прояснилось, Андрей понял, что лежит на животе лицом в землю. В спину упирается чье-то колено, а его руки заводят назад и звякают чем-то. Оказаться в наручниках ему не хотелось, и он вновь призвал пламя с целью обжечь, а лучше бы и испепелить врага. Гнев и страх перед неведомым придали ему достаточно сил, чтобы, несмотря на серую хмарь, выдать неплохую огненную вспышку. Кто-то пронзительно вскрикнул, и чужое колено перестало давить на спину.
— Получайте, гады! — Ковальский, окончательно сбросив наваждение, перекатился в сторону, отчаянно размахивая сыплющими пламенем руками.
И, как оказалось, делал это не зря. Земля в том месте, где он лежал мгновение назад, брызнула комьями, словно туда ударило что-то тяжелое. А отдельные язычки выпущенного наугад пламени зацепились за какую-то преграду и подсветили для Андрея аж троих невидимок. Один из которых, правда, был уже почти различим — он перемазался в грязи ближайшей лужи, видимо, пытаясь сбить огонь, охвативший его голову. И именно его, медленно встающего на ноги, автомеханик выбрал в качестве своей цели и живого щита одновременно.
Забыв о топоре, выпавшем из руки во время краткого забытья, Андрей подскочил к этому типу и обеими руками обхватил его за шею. Повис на противнике всем весом, обжигая и одновременно пытаясь задушить. Но тут за дело, видимо, взялись двое других агрессоров. Автомеханика вдруг сдавило со всех сторон. Уплотнившийся до прочности кирпича воздух буквально ломал ему ребра о схваченного за горло неприятеля, твердого, как скала. Судя по отчаянным нечленораздельным крикам последнего, ему ситуация тоже не нравилась. Внезапно Ковальский ощутил, как его начинает бить током, поджаривая, словно преступника, усаженного на электрический стул. Теперь уже он и сам не сдержал вопля боли. В глазах стремительно темнело. Мир сузился до размеров тела, каждой клеточкой ощущавшего собственную агонию. В ноздри бил запах паленого мяса, и непонятно было, кто же является его источником… как вдруг все кончилось.
Хлопок. Хлопок. Хлопок…
Корчившийся на земле Андрей слышал знакомые, в общем-то, звуки, но никак не мог понять, что же служит их источником. Да и не до того ему было. Как только вернулась способность соображать, он сосредоточился на том, чтобы обнаружить едва не прикончивших его невидимок. Один нашелся в прямом смысле слова под боком. Уже вполне различимый зрением, воняющий экскрементами, горелой плотью, кровью, сочащейся из прикушенного языка, и с лопнувшими глазами. Угрозы он теперь не представлял. Если, конечно, не восстанет из мертвых, чтобы отомстить своему убийце. Два других врага почему-то лишились невидимости и медленно пятились от Андрея. Неряшливого вида старик в меховом одеянии, сильно напоминавшем наряд хозяина дракона, и с мечом на поясе. И черноволосая девчушка лет пятнадцати в длинном темном платье с откинутым капюшоном. Она прижимала к глазу светившуюся зеленым ладонь и, кажется, плакала. А ее старший компаньон отходил назад в странной позе, сложив руки перед грудью в жесте, похожем на молитвенный. Новый хлопок заставил его вздрогнуть. А от темной пленки, на мгновение проявившейся перед парочкой, отскочило нечто, сверкнувшее на солнце.
«Наверное, пневматика, — сообразил Андрей и побрел на четвереньках к лежавшему на земле топору. Встать ему мешала тошнота, подскользнувшая к горлу тягучим комом, и отчаянное колотье в сердце. — Порох не взрывается, бензин не горит, но пневматические ружья стреляют. Значит, есть тут у кого-то такое… Лишь бы эти гады стрелка не вычислили по звуку. А то шарахнут тем же, чем и меня. Кстати, а какое у них оружие? В руках ни ружей нет, ни пистолетов…»
Хлопок. Хлопок. Хлопок.
Тишина.
У того, кто пришел на помощь Ковальскому, либо кончились патроны, либо упало давление в баллоне с газом.
Девчонка оторвала ладонь от глаза и явила миру довольно симпатичное личико. Только немного испачканное кровью и какой-то дрянью. Зло оскалившись, она что-то забормотала, раскачиваясь из стороны в сторону, как змея. В воздухе перед ней начала медленно образовываться бордовая шаровая молния, сыплющая во все стороны искрами.
— Ка-ра-ул! — по слогам произнес Андрей.
Он почему-то был абсолютно уверен в том, что даже если будет стараться изо всех сил, то до странной парочки своим пламенем просто не дотянется. А через пару секунд они спустят с цепи свою рукотворную аномалию, и тогда станет уже совсем хорошо. Настолько хорошо, что подобного счастья ни один мазохист в мире не переживет.
Но тут в дело вступил лейтенант полиции Евгений Клюев: