Поэтому, когда охотники, возглавляемые Таером, не вернулись, община заволновалась. Люди стали вглядываться за частокол, ожидая, что на тропе, ведущей из леса, появятся очертания мужчин с копьями.
Время шло к вечеру, но никто так и не объявился.
Охотники, что в тот день не отправились на звериную тропу, решили пойти по следу, взяв оставшихся собак. Они уже почти вышли за порог частокола, как вдруг один из мальчишек закричал:
- Эй! Глядите! Нееме идет!
Люди столпились у ворот. И правда - со стороны леса к ним направлялся юноша по имени Нееме, что прошёл посвящение лишь два лета назад.
Он задыхался от быстрого бега. Копья у него было, только нож свисал с пояса.
- Вы куда пропали, лихо вас подери?!- закричали женщины.
Нееме выпрямился, но говорить ему было тяжело. Один из охотников протянул кожаную флягу с водой. Юноша жадно опустошил её, и только тогда смог заговорить.
- Они все вернутся к закату, Чанаак так решил, - дальше Нееме заговорил так неразборчиво, что даже те, кто стоял ближе всех к нему, не смогли разобрать ни слова.
- Почему Чанаак? - обеспокоенно спросила Рина.
Нееме, пошатываясь, дошёл до общего огня. Наконец, он совладал с собственным языком.
- Мы наткнулись на медведя. Уж не знаю, с чего он такой злой был и кто его до нас разозлил. Мы его окружили. Стали к обрыву толкать. Он бы тогда на копья бросился, тут мы его и...- он изобразил рукой удар копья, - И тут разом все потемнело, словно ночь настала. А медведь на четвереньки встал и завыл, как медвежонок. И пятиться к обрыву начал. Я такой страх почувствовал, что чуть сам с обрыва не прыгнул. И птицы с ветвей разом в небо взлетели, - Нееме вцепился в обереги, - медведь стонет, уже почти на земле лежит. А мы пошевелиться не можем, и все на Таера смотрим. Он нам знак даёт, мол, нападать приготовьтесь. Копье на землю положил и нож достал.
- Он шаг сделал и обернулся. И вроде никого не увидел. Стоит, лезвие вперёд и в темноту смотрит. Мы немного расступились, и медведь в сторону убежал, воя как раненный. А я сам чую, что нечто рядом со мной стоит, я его не вижу, запаха не чувствую, но оно рядом, прямо передо мной. И тут меня...- он сглотнул, - как ударит прямо в грудь. Очнулся, никого нет. Начал остальных звать. Смотрю, пёс наш рычит в темноту. Я в сторону отполз. Все собрались, а Таера нет нигде. След его чуть вперёд ведёт, шагов десять, а потом исчезает. А там место ровное, и земля после дождя мокрая, ему деться некуда.
Рина дала Нееме успокой-травы, разбавленной водой. Тот, поморщившись, выпил горькую жидкость.
- Мы его отправились искать. Разделились по двое и условились у притока встретиться, когда солнце в зените. Ни следа не нашли. Вот Чанаак и сказал, чтобы я к вам бежал.
- Рубаху задери, - сказала Рина. Тот повиновался. На смуглой коже красовался огромный синяк.
- Так это ты же на камни упал, - раздался голос с мужской стороны.
- Что я, забыл бы, что на камни упал, - обиженно воскликнул Нееме, - Это вот оно меня ударило!
Охотники вернулись незадолго до заката.
Вот залаяли псы, открыли ворота частокола, и отряд измождённых охотников вернулся домой. Их тут же обступили, заваливая вопросами, но те только отмахивались, не в силах ничего ответить.
Таера среди них не было.
В ту ночь почти никто не спал. Кто-то вглядывался через бреши в частоколе, кто-то просто сидел у костра.
Старушка, бабушка Нееме, положила Рине руку на плечо.
- Он вернётся, ему не впервой пропадать, - она дала ей плошку с кашицей из ягод, - поешь и иди спать.
- Не могу, мне надо заговоры читать.
- Ты и так прочла их уже с дюжину.
Рина устало покачала головой и вновь принялась бормотать заклинания. К утру она задремала болезненной полудрёмой.
Проснулась Рина оттого, что вокруг было оживление. Она с трудом приподнялась на локтях, вслушиваясь в голоса.
Люди испуганно переговаривались. А у входа в общину столпились охотники.
Нееме и Чанаак держали под руки Таера. Голова его безжизненно свешивалась вниз, а по всей левой стороне тела растекался то ли ожог, то ли синяк.
- Таер! - крикнула Рина, - Таер, как ты?
Он приподнял голову, но смотрел не на девушку, а как будто сквозь неё. Глаза были остекленевшими.
Мужчины опустили руки, и Таер упал на землю. Потом он привстал, опираясь на целую руку, встал на колени и потянулся целой рукой к горлу, будто что-то мешало ему дышать. Потом зрачки расширились, глаза закатились, и он снова упал на землю, забившись в припадке.
- Отнесите его в мою хижину, - велела шаманка, - и чтобы никто близко не подходил, пока я не разрешу.
Рина села ближе к юноше. Его лицо горело, как при лихорадке.
Рина перепробовала все снадобья, все заклинания, но Таеру становилось только хуже.
На исходе дня Рина подошла к костру. Женщины тут же отвлеклись от своих игл и ножей.
- Ночью я буду камлать.