Использовали мы её и сейчас. Две группы партизан были переброшены в оговоренные точки, оттуда они выдвинутся на нужные рубежи, чтобы наносить удары по врагу. Основной отряд будет атаковать в лоб на участке, где противник ждёт нас. Разумеется, мы не собирались посылать этих людей на убой, от них требовалось только имитировать атаку и нанести хоть какой-то урон, с чем они отлично справятся, а потом уйдут по тайным ходам, которые неизвестны чужакам.
Но все передвижения начнутся с рассветом, пока же требовалось сидеть в оговоренных местах и не высовывать носа. Будут работать ракеты. Наводку дали стопроцентную. По координатам будут нанесены одиннадцать ударов, два из которых подразумевали использование химического оружия. Разумеется, подобное будет иметь место в отдалённых районах и при подходящем ветре. Ещё несколько зарядов будут держать наготове, чтобы использовать в процессе по отправленным координатам.
Кроме усиленной партизанской роты, вооружённой по самым высоким стандартам постапокалиптической армии, остальное дружественное население уже сейчас эвакуировали в отдалённые районы, куда не долетят пули, химия и взрывная волна.
На бумаге (условной, все планы составлялись устно) план выглядел идеально. После нанесённых ударов армия противника должна потерять до двух третей своего состава. Оставшиеся будут дезориентированы. Отдельно оговаривалось возможное использование нелетальной начинки ракет. То есть, при необходимости могут создать на пути противника огромное облако слезоточивого газа. После этого появляемся мы, все в белом. Прорываем слабые заслоны и лихим кавалерийским наскоком вваливаемся в пирамиду. Придётся, правда, попотеть, перетаскивая оборудование, но тут ничего не поделать.
Единственным уязвимым местом нашего плана был собственно путь на точку. Так уж вышло, что те пути, которые мы можем использовать, ведут в обход города, что даёт крюк примерно в пятьдесят километров. Ещё около тридцати придётся проехать уже в черте города, и это в том случае, если враги не сообразят заблокировать дороги.
Также ничего не известно о связи и координации у врагов. Тот факт, что среди них есть вооружённые люди, говорил о наличии каких-то средств связи, например, обычных раций, которые должны были сохраниться со старых времён.
А если враг может устанавливать связь между отрядами, то нам придётся туго. Пусть на первом этапе, будучи атакованы с нескольких направлений, враги растеряются, но потом одна из групп неизбежно столкнётся с настоящей целью, то есть, с нами. А дальше останется только сообщить остальным, тогда вся орда, наплевав на другие группы, выдвинется нам навстречу.
Впрочем, при наличии бронетехники, пулемётов и артиллерии (пусть и в единственном экземпляре), у нас будет неплохая возможность пробиться через заслоны. К тому же, средства связи были и у нас, какие-то совсем замшелые рации нашлись, теперь можно было отдать приказ отвлекающим группам.
В тропических широтах понятия рассвета и заката довольно размытые. Тут и длина светового дня мало зависит от времени года, быстро темнеет и так же быстро светает. Утро наступило внезапно, я успел поспать около двух часов, Марина, как ни пыталась, уснуть не смогла совсем, а от предложенного учёным снотворного отказалась, сказав, что ей потребуется ясная голова.
Башкин и сам не спал ночью, продолжая мониторить обстановку в городе с помощью спутника. Часть сил противника сменила дислокацию, теперь приходилось использовать новые координаты для удара. Наконец, поглядев сперва на встающее из-за горизонта солнце, потом на часы, он вздохнул и сам себе сказал:
— Огонь, — после чего нажал несколько клавиш в приборе.
Мы приготовились ждать. Ракеты обладали немыслимой скоростью, время подлёта на другой конец глобуса составляло всего несколько минут. А потом, когда удар будет нанесён, придёт время прыгать в машину и прорываться в город с тыла. На пути нас ждёт один слабый заслон, который мы сметём, даже не замедляя ход.
Главная группа поддержки ушла по подземному тоннелю, получив приказ выбираться на поверхность и вступать в бой по времени. К тому моменту все удары будут уже нанесены. Все пытались успокоиться, но обстановка всё равно была нервная. Под конец Башкин поглядел на часы и начал считать:
— Пять… четыре… три… два… один… ноль…