"Странные вещи я вспоминаю, -- подумала она. -- Интересно, понимал Берти, что с ним происходит, или же эта вампирша просто усыпила его, как Исидро усыпил всех нас?"
Помолчав, она спросила:
-- Мы сможем видеться хотя бы днем?
-- Я не знаю, -- тихо сказал он. -- Боюсь, что это будет небезопасно. Вампиры нас не выследят, но может выследить убийца. А мне бы не хотелось, чтобы он обнаружил твое присутствие, пока я не встречусь с ним и не выясню, как и почему он все это делает. -- Его пальцы бережно сжали руку Лидии -каждая хрупкая косточка была для него драгоценна. Почувствовав, что мышцы его напряжены, Лидия вскинула глаза. -- И еще одно, -- сказал он. -- Исидро о чем-то умолчал, о чем-то очень важном. Он сделал явную глупость, наняв человека, но в том-то все и дело, что дон Симон Исидро не дурак. Значит, у него есть какие-то тайные соображения. И это первое, что мне необходимо выяснить, -- иначе, боюсь, в живых из нас не останется никто.
В Лондон Эшер вернулся после полудня. За завтраком он сообщил Элен и миссис Граймс, что ночная история настолько потрясла Лидию, что ей необходимо показаться специалисту в Лондоне. Байка эта привела Лидию в негодование; Элен была поражена.
-- Да она в порядке, мистер Эшер, сэр, в самом деле! Это ведь она разбудила меня и повариху! Да и никогда она не была нервной.
-- Я провел с ней целое утро, и, поверьте мне, она нуждается в специалисте, -- твердо сказал Эшер. Двадцать четыре часа без сна и полное истощение сил лишили его обычной изобретательности.
Элен недоверчиво присмотрелась к его бледному лицу с черными тенями под глазами.
-- Не стоит мне так говорить, сэр, но, по-моему, если кто-то здесь и нуждается в нервном докторе...
-- Да, вам не стоит так говорить, -- отрезал Эшер и залпом выпил свой кофе. -- Помогите миссис Эшер собрать все необходимое, а я вернусь за ней к вечеру.
"Как раз к вечеру они и управятся, -- отметил он про себя, -- если будут собирать все, что Лидия сочтет необходимым".
Одна только мысль, что до заката придется дважды съездить в Лондон, сделала Эшера совершенно больным. Однако заботливый муж, роль которого он сейчас разыгрывал, должен сам сопровождать жену, не доверяя эту миссию служанке. Кроме того, в Лондоне было бы весьма трудно отделаться от Элен, которая мало того что была гораздо умнее, чем казалась, но еще и отличалась неизлечимым любопытством.
"Странно, -- спустя малое время думал Эшер, пересекая мост Магдалины. -- Вполне похвальные качества мгновенно становятся недостатками, стоит их приложить к слугам".
Поверх каменной балюстрады моста он видел вершины ив и отдаленные пятна коричнево-серой воды. Вспомнил слова Исидро относительно мягкой и твердой древесины -- и невольно усмехнулся. Перейдя мост, свернул на Сент-Клемент-стрит, уводящую с окраины в холмистую местность, расчерченную заросшими, редко используемыми дорогами.
Чем трястись еще два часа в поезде, он решил взять с собой в Лондон свой мотоцикл -- американскую машину в пять лошадиных сил, вечное яблоко раздора между ним и остальными преподавателями. Были, конечно, и другие лекторы даже и друзья христовой церкви, владевшие моторами, но считалось, что это больше свойственно ученым из Кембриджа. Щадя чувства коллег и не желая подрывать свою репутацию безобидного книжного червя (не говоря уже о достоинстве профессорской мантии), Эшер редко садился на мотоцикл в черте города.
Однако в данный момент время было слишком дорого. Слишком многое предстояло сделать, пока солнце не опустилось за горизонт и Исидро со своими друзьями еще спят в гробах.
Кратчайший путь до Лондона лежит через Уиком. Дорога оказалась прескверная, ухабистая, местами невымощенная и покрытая желтоватой грязью, быстро залепившей ботинки, кожаную куртку, очки и волосы. Но главное -наконец-то он был один среди огромного молчания медленно проплывающих мимо меловых холмов и торфяных равнин, один -- чтобы наконец придумать хоть какой-нибудь план.
На вершине высокого холма Эшер остановил мотоцикл и оглянулся на зеленую равнину, мерцающую дюжиной заболоченных речушек среди ползущего тумана и темных масс деревьев. Он мог разглядеть отсюда башни колледжей -не сияющие поросли шпилей, как бывает на рассвете и закате, но зеленовато-серые, замшелые, знакомые: купола Фомы и Магдалины, всплывающие над кронами деревьев, шпиль Мертона и квадратные очертания башни Нового колледжа -- словно лица друзей, стоящих на краю платформы и провожающих тебя в дальний путь.
За границей ему постоянно грозила опасность забыть эти места; были времена, когда приходилось убивать человека не раздумывая. И все-таки память об этих мягких серых небесах возвращалась рано или поздно. Он думал: "Если я только вернусь когда-нибудь в Оксфорд..." А позже пришло понимание, что Оксфорд -- это еще и Лидия.
С мысленной усмешкой Эшер подумал о том что почти все знакомые ему женщины попросту отмахнулись бы от его сегодняшнего рассказа или бы принялись лихорадочно соображать, что желает скрыть Эшер столь дурацким образом. Под легкомысленной очаровательной внешностью Лидия таила холодную практичность врача и умение работать с фактами, какими бы причудливыми они ни казались. Хотя он и сам ухитрился в минуту смертельной опасности безошибочно проанализировать архаичное произношение вампира.
Возможно, это была одна из причин, почему из всех поклонников, капитулировавших перед этой девчонкой (а многие были и моложе его, и состоятельнее), мужем ее удалось стать именно ему.
"Исидро еще пожалеет, что втянул в это дело Лидию", -- мрачно подумал он.
Он нажал на стартер, спугнув дюжину жаворонков, развернул мотоцикл и покатил вниз по склону в направлении Биконсфилда и Уикома -- к отдаленному куполу желтовато-серого дыма, под которым скрывался Лондон.
Путешествия Эшера по задворкам Европы в поисках латинских корней и иных, куда более странных сведений научили его подыскивать укрытие быстро. Фасады облюбованных им двух домов (в Блумсбери недалеко от музея) смотрели на разные улицы, зато черный ход и в том, и в другом случае выводил в один и тот же переулок. Из окошка квартиры на Брутон-Плейс, 109, где должна была поселиться Лидия, хорошо просматривалось окно одинокой комнаты самого Эшера, располагавшейся по адресу Колоннада Принца Уэльского, 6. Расстояние, правда, было великовато, и в случае необходимости пришлось бы перепрыгивать через дренажные трубы и всякие там заборчики, но лучшего варианта не нашлось. Солнце уже клонилось к закату, когда Эшер снова побрел к поезду на Оксфорд.
Весь путь домой он проспал. Сновидения, как он и опасался, были недобрые: полный золы гроб на Хайгэйтском кладбище и боязнь вслушаться и различить ясный шепот, идущий из этой золы.
Лидия ждала его. Одета она была просто, но изящно; однако сквозь вуаль было заметно, что лицо у нее такое же бледное и измученное, как у самого Джеймса. В поезде, подкрепив силы несколькими чашками кофе, он объяснил ей, как пользоваться почтовым ящиком, устроенным им в читальной комнате музея, и условился о сигнальной связи между Брутон-Плейс и Колоннадой Принца Уэльского: одна занавеска задернута, другая откинута -- значит, необходимо встретиться; лампа в окне -- знак опасности.
-- Полагаю, тебе лучше всего начать с Сомерсет-Хауса, -- сказал он, когда окно залили свинцовые сумерки. Дневная гонка на мотоцикле через холмы была приятной, но ближе к вечеру заметно похолодало. так что душный вагон гораздо больше подходил для этого путешествия. -- Ты могла бы собрать информацию у нотариусов и в Государственном архиве -- у меня есть предположение, что, по меньшей мере, некоторые из вампиров имеют собственность. Трудно поверить, что Исидро доверил бы свой костюм, не говоря уже о гробе, заботам квартирной хозяйки. Составь список домов, не менявших хозяев в течение... ну, скажем, семидесяти лет и больше. Все записи о необычных владельцах поместий также могут оказаться весьма интересными. Любопытны и свидетельства о смерти в случае, если тело так и не было найдено. Газетные сенсации насчет вампиров -- сомнительны, потому что должны были их насторожить. Один бог знает, сколько случаев голодной смерти или смерти от тифа следует отнести на счет Исидро и его друзей. Я подозреваю, что во время эпидемий в Ньюгэйте и Флите вампиры охотились за своими жертвами, не опасаясь последствий. Бедняги... -- добавил он и принялся изучать в молчании тонко вырезанный профиль жены, белеющий во мраке купе. -Ты собираешься выяснять что-либо относительно смерти Альберта Уэстморленда? -- спросил он, понизив голос. -- Если не возражаешь, я бы занялся этим сам.