Надо отдать должное охотнику на монстров: мечи он держал острыми. Его не пришлось долго побуждать все рассказать — подтвердить мои подозрения, превратить страхи в уверенность. И уверившись, что он сделал то, что я думала, я поступила так, как от меня ждали.
Голова нукэкуби отделяется бескровно, магией. Чего не скажешь о головах обычных людей.
Меня могли увидеть уходящей от его дома, когда он загорелся, — пожар привлекает внимание. Но если свидетели и были, я уверена, они ищут темноволосую азиатку, в возрасте от девятнадцати до сорока. В Бэй-Эриа есть квартал, где живут одни азиаты. Но я там не обитаю. И все же полиция умна, и есть связи, тропки, по которым можно последовать, особенно в интернете, и они приведут ко мне. Все верно. Моей семье не впервой было уезжать и начинать все заново, в другом месте. Мы это умеем. Я не разместила бы это здесь как послание, предупреждение, похвальбу и признание, желай я сохранить свою жизнь неизменной. Нажав кнопку «опубликовать», я исчезну.
Моя сестра никого не убивала, чего я не могу сказать об охотнике на монстров. И о себе не могу сказать, теперь. Уверена, вы гадаете: я тоже монстр? Часть выводка нукэкуби, суетящейся орды монстров, притворяющихся людьми? Или моя сестра — приемная? Быть нукэкуби — это проклятие или нечто врожденное? Если это проклятие — погибло ли оно с моей сестрой или перешло к кому-то еще в семье? Решайте сами, монстр ли я. Надеюсь лишь, что ваше решение не основано на том, может ли моя голова отделяться от тела и летать ночами по темному небу, глядя, как внизу уменьшается земля, пока встречный ветер — конечно же, только ветер — вызывает слезы на моих глазах.
Перевод — Василий Рузаков