— Извини меня, Валерий, но у меня создается такое впечатление, что у вас в стране вообще не действуют законы, — озабоченно сказал Фил.
— Боюсь, мне нечего тебе возразить, — устало пожал плечами Магистр. — Мы будто переместились во времени на тысячу лет назад.
— Можно организовать эвакуацию селектов и учеников в Америку или Европу, — заметил Фил. — Мы с тобой уже говорили об этом.
— Говорили, — кивнул Магистр. — Великий исход. Эмиграция. Бегство. В недавней истории страны мы подобное уже пережили. Повторение, мягко говоря, нежелательно. Впрочем, не все так безнадежно, у нас есть некоторые предложения… Собственно, на завтрашней встрече ты сам все услышишь. Для этого мы тебя и пригласили. К счастью, в новгородском Периметре мы пока контролируем положение. Кстати, ты не был в Новгороде? Прекрасный город. Периметр начинается прямо у его окраины. Красивейшие места! Однако не пора ли нам двигаться дальше? Если наши молодые друзья уже отдохнули…
— Я не устал! — Гоша стремительно вскочил со своего места, стукнулся головой о потолок и согнулся, шипя ругательства.
Нестеров тоже поднялся, но гораздо осторожнее.
— Нужно одеваться? — спросил он у Гонты.
— Нет, — помотал тот головой. — Шагнем прямо отсюда, да и дорога дальше будет полегче.
Прошедший день оказался отвратительным. Комитет по безопасности в очередной раз прокатил проект закона о борьбе с коррупцией. Строго говоря, в этом не было бы ничего неожиданного: в полном составе комитета представители анималов имели большинство в два голоса. Однако именно сегодня Бруно рассчитывал на победу. Три депутата противной стороны, включая председателя комитета, по его сведениям, должны были отсутствовать на заседании. Бруно был заместителем председателя, он вел сегодняшнее заседание и с самого начала предложил вернуться к многострадальному закону. Обсуждение шло довольно гладко, дежурные возражения откровенных противников Бруно достаточно легко парировал, казалось, все завершится благополучно и окончательно доработанный проект закона наконец-то ляжет в рабочий портфель Государственной Думы. Но как раз к моменту голосования в аудитории появились все три отсутствующих депутата. Проект не был отвергнут. С перевесом в два голоса комитет вынес решение продолжить работу над документом с учетом высказанных в ходе обсуждения замечаний, чтобы рассмотреть его на следующей сессии.
Бруно был не столько огорчен, сколько взбешен, ему пришлось очень постараться, чтобы не позволить ярости вырваться наружу. И все же продолжать сегодня участвовать в работе комитета он не мог. Сославшись на неотложные дела, он покинул заседание и заперся в своем кабинете. Когда в дверь постучали, Бруно просто сидел за пустым столом, предаваясь невеселым размышлениям. Несколько секунд он раздумывал, стоит ли открывать: встречаться сейчас ему ни с кем не хотелось, но стук повторился, посетитель оказался настойчивым, и Бруно отпер замок.
Гость не был ему знаком. Бруно окинул его коротким взглядом и нахмурился. От этого человека в дорогом, прекрасно сшитом костюме несло острым звериным запахом.
— Чем обязан?
— Моя фамилия Верейкис, — гость вложил в руку Бруно визитку. — Я представляю Фонд гуманитарных исследований. У меня к вам небольшое дело, Евгений Карлович. Прошу уделить мне десять минут.
— Проходите, — сказал Бруно, рассматривая визитку. — Итак: господин Верейкис. Вы, часом, с Перловым не знакомы?
— Это один из директоров нашего фонда, — охотно ответил гость, взял стул и сел напротив. — Я прочитал вашу статью о бедственном положении Заозерского кардиологического центра, — начал он. — В самом деле ужасно, что единственное медицинское учреждение на четыре близлежащие области, обладающее уникальными специалистами и методиками, находится на грани закрытия.
Тут Верейкис сделал паузу, но поскольку Бруно молчал, спустя несколько секунд продолжил:
— Наш фонд решил оказать целевую помощь центру. Мы намерены выделить двести тысяч долларов на ремонт помещений и закупку необходимых медикаментов. Понимаю, что эта сумма может показаться не очень значительной, но в качестве первого взноса все же неплохо, вы со мной согласны?
— Вашу инициативу можно только приветствовать, — пожал плечами Бруно. — Очень нужное и благородное дело. Не понимаю только, почему вы пришли с ним ко мне.
Верейкис весело засмеялся и откинулся на спинку стула.
— Сейчас я все объясню. Нам очень импонирует ваша деятельность в качестве депутата Государственной Думы. А выборы, как вы знаете, не за горами. В сущности, избирательная кампания уже идет, она не прекращается никогда, и если вы — действующий депутат и будущий — надеюсь! — кандидат сами, лично, спасете кардиологический центр от гибели, ваши шансы не просто возрастут. Вы станете недосягаемым для соперников в вашем избирательном округе. А мы не гонимся за славой. Нам достаточно знать, что выделенные средства действительно потрачены на благое дело.
— Вы не могли бы немного конкретнее, — попросил Бруно.
— Конечно! — Верейкис открыл портфель и вытащил яркую папочку с подшитыми внутри документами. — Мы открыли банковский счет на всю выделенную сумму, а право распоряжения им оформили непосредственно за вами. Вот, пожалуйста, посмотрите. Тут выписка из протокола заседания правления фонда, банковские документы, доверенность…
Ухмыльнувшись, Бруно взял папку и быстро пролистал бумаги.
— Здесь идет речь о двухстах пятидесяти тысячах, — сказал он.
— Да? — очень удивился Верейкис. — Значит, я немного ошибся. Ну, это неважно. Двести пятьдесят — так двести пятьдесят. Надеюсь, против такой ошибки вы не станете возражать?
Бруно закрыл папку и придвинул ее к Верейкису.
— Это взятка, — объявил он. — Хотя вас за нее к ответственности не привлечешь. Оформлено все очень грамотно. Судя по документам, деньги выделены именно на восстановление кардиоцентра. Но по сути это взятка. Интересно, за что?
— Это не взятка, а помощь, — мягко возразил Верейкис. — Прежде всего кардиоцентру, ну, и вам, разумеется, тоже.