— Хорошо, помощь, — легко согласился Бруно. — Я так понимаю, что вы рассчитываете на какую-то ответную услугу с моей стороны?
Верейкис протестующе поднял ладони:
— Решение нашего правления вас ни к чему не обязывает…
— Это я тоже понимаю, — быстро перебил Бруно. — Давайте же не отнимать друг у друга время.
— Хорошо, — тон Верейкиса изменился, сделался жестче. — Я хочу, чтобы вы поняли меня правильно. Действительно, мы были бы весьма признательны, если бы нашли взаимопонимание с вами при решении некоторых проблем. Ну, например, вы бы могли несколько ослабить давление на губернатора Кашинцева. Человек действительно совершил по неопытности несколько ошибок. Не смертельных. К тому же в большинстве случаев его просто подставили недобросовестные исполнители. Но сейчас из-за этой кампании в прессе дезорганизована жизнь всей области.
— Ошибок? — Бруно изумленно взглянул на собеседника. — Преступлений, вы хотите сказать? Хищение огромных средств, устранение конкурентов, тотальная криминализация территории.
— Вы сильно преувеличиваете, — поморщился Верейкис. — Я понимаю, вы талантливый журналист, но, как все журналисты, склонны к некоторой драматизации событий.
— Я — депутат Государственной Думы, — с нажимом произнес Бруно. — И в истории с Кашинцевым действую именно как депутат.
— Конечно, конечно… И все же мы бы очень просили вас отнестись к господину Кашинцеву по-человечески. Я вас уверяю, это весьма достойный политик, и в том, чтобы скандал наконец прекратился, заинтересованы очень влиятельные круги. А также люди, вложившие в кандидатуру губернатора очень много сил и средств.
— Средств. Это главное. Я вас понял, — Бруно встал, взял папку и протянул Верейкису. — Считайте, что ваш визит закончился неудачей. Мой запрос в Генеральную прокуратуру и МВД в отношении Кашинцева уже отправлен. И я буду внимательно следить за развитием событий. Мне отчего-то кажется, что вор должен сидеть в тюрьме. А вы как считаете?
Верейкис тоже встал. Взял папку и небрежно бросил в портфель. Губы его растянулись. Не улыбка то была, а хищный оскал. «Ну, укуси», — вяло подумал Бруно.
— Вы совершаете серьезную ошибку, — промурлыкал Верейкис. — Боюсь, очень скоро вам придется об этом пожалеть.
— Вы мне угрожаете?
— Я вас просто предупреждаю.
— Пошел вон отсюда, — брезгливо сказал Бруно. Верейкис оскалился еще больше, голова его ушла в плечи, и Бруно показалось, что Верейкис в самом деле на него бросится. Он ждал продолжения с большим интересом, но в следующую секунду посетитель выпрямился, аккуратно застегнул портфель и пошел к выходу. — Вы пожалеете, — повторил он, захлопывая за собой дверь.
Хотелось умыться. Принять душ и послать все к черту. Бруно принялся собирать вещи. В Новгород желательно было попасть часам к десяти вечера. Встреча в Периметре, как он полагал, продлится часа три-четыре. Бруно рассчитывал, что успеет вернуться в город к началу пленарного заседания Думы. Он любил дальние поездки в хорошую погоду и сейчас предвкушал удовольствие от дороги. Ему нравилось сидеть за рулем самому. Бруно позвонил в гараж и вызвал служебную машину. Водитель довезет его до дома, а там Бруно пересядет на свою «десятку».
Возле главного подъезда стоял немногочисленный пикет зеленых. Пикетчики, насколько понял из содержания плакатов Бруно, требовали запретить ввоз в страну ядерных отходов. От подъезда их отделяла цепочка хмурых милиционеров с дубинками. Милиционеры к этому часу устали от службы, появление пикетчиков воспринимали как незапланированную причину задержки на работе и горели желанием ее немедленно ликвидировать. Пикет был санкционирован городскими властями, и милиционерам лишь оставалось надеяться на провокации, но пикетчики вели себя тихо и вежливо. Милиционеров не трогали, топтались, вяло помахивали своими плакатами и практически ничего не кричали. Зеленое движение в столице понемногу выдыхалось. Бруно шел по выгороженному железными барьерами проходу от подъезда к мостовой, когда внезапно ощутил внутренний толчок. Бруно остановился. Из кучки пикетчиков на него пристально смотрел парень с бледным и словно изжеванным лицом.
— Вот оно что! — пробормотал Бруно.
Он еще раз взглянул на нюхача, забираясь в подкатившую служебную машину. Тот уже отвернулся, вновь сосредоточившись на подъезде и выходящих из него после окончания рабочего дня депутатах. Несмотря на начавшийся час пик, поездка заняла немного времени. Водитель включил проблесковый маячок и без труда преодолевал пробки, то и дело выскакивая на встречную полосу движения. Бруно терпеть не мог такой манеры езды, но сейчас, занятый размышлениями, замечания водителю не сделал. Появление нюхача означало, что кто-то принялся вычислять селектов среди депутатов. В нынешнем составе Думы их было не более десятка. Волгоград, налет на институт Магистра, а теперь еще это… Как-то все очень неладно складывается. Очень неладно. Вот что в первую очередь следует обсудить на завтрашней встрече, решил Бруно.
Подчиняясь неясному предчувствию, перед выходом из квартиры он позвонил Байкалу и Комесу, кратко поведав и о визите Верейкиса, и о появлении нюхача.
Его новенькая «десятка» стояла на выделенном для автовладельцев асфальтовом пятачке, стиснутая соседями справа и слева так плотно, что Бруно протиснулся в салон с некоторыми трудностями. После долгой стоянки мотор завелся легко и, как показалось Бруно, даже Радостно. Тут Бруно усмехнулся, поймав себя на очередной попытке одушевления личного механического имущества. Он вывел машину на дорожку и плавно выехал из арки дома. Городские уличные пробки ему не грозили. До Кольцевой автодороги оставалось каких-нибудь полтора километра по тихим, малоизвестным большинству водителей улочкам. Небольшие проблемы ждут на Ленинградском шоссе, но километров через двадцать поток машин поредеет и все проблемы благополучно закончатся.
Дождавшись зеленого сигнала светофора, он миновал перекресток. Огромный рекламный щит с изображением пенящихся бокалов с пивом наплывал на него из-за столбов уличного освещения. Этого щита здесь Бруно не помнил. «Наверное, недавно поставили», — равнодушно подумал он, и эта мысль оказалась последней в его жизни.