Эльза стояла, твердо расставив ноги, сжимая обеими руками пистолет, направленный на своих недавних спасителей. Лицо ее сейчас потеряло всякую привлекательность: губы стиснуты в тонкую нить, на скулах подкожными паразитами ползают желваки, лишенные макияжа глаза под редкими ресницами пусты и бесцветны, словно оловянные пуговицы.
— Не двигаться!
— Да ты что, девушка?.. — начал было Рыжкин, но ствол пистолета переместился в его направлении, и он Растерянно замолчал.
— Капитан, шторм! — не поворачивая головы, скомандовала Эльза.
Это слово означало предельную степень готовности. Рефлексы сработали незамедлительно, Погодин выхватил пистолет, но поднимать его не стал.
— Кто из вас Нестеров? — спросила Эльза.
— Зачем он вам? — спросил Гонта.
— Повторяю вопрос, — пистолет теперь смотрел в лоб Гонты. — Кто из вас Нестеров? На ответ три секунды, потом начинаю стрелять по конечностям.
— Прекратите! Это я! — Нестеров сделал движение, чтобы шагнуть вперед, но в тот же момент Рыжкин прыгнул, закрывая его своим телом.
— Минуту! — воскликнул он. — Он совершенно ни при чем. Объясните, в чем дело? Не нужно стрелять!
На лице Эльзы проступила жутковатая улыбка.
— Я и не собираюсь, — сказала она и нажала на спуск.
«Б-бах!» — оглушительный хлопок разорвал воздух. Удар пули развернул Рыжкина. Он упал с выражением крайнего изумления на лице. Нестеров понял, что следующий выстрел предназначен ему, ужас неминуемой гибели сковал его члены, но в этот момент убийца целилась в Гонту, который стоял чуть левее.
«Б-бах!» — однако эта пуля не нашла своей цели. Погодин неуловимо быстрым движением очутился рядом с убийцей и ударил по рукам снизу. Выбить пистолет ему не удалось, он лишь сместил прицел, тут же получил ответный жестокий удар локтем в лицо и отшатнулся. Нестеров не увидел, а лишь почувствовал движение слева от себя: в длинном прыжке Гонта врезался в убийцу, словно торпеда, сбил ее с ног и вцепился в пистолет, пытаясь выкрутить его из намертво сцепленных кистей.
Вся схватка заняла лишь несколько секунд, но для Нестерова они растянулись неимоверно. Женщина-убийца сопротивлялась с таким невероятным упорством, силой и яростью, что внутри одного из бесконечных мгновений Нестерову вдруг показалось, что Гонта неминуемо проиграет, однако рядом с борющимися возник Погодин. Он взмахнул своим пистолетом, и все кончилось. Нестеров услышал странный костяной стук, клубок борющихся тел распался. Не вставая, Гонта вытащил из неподвижной руки убийцы оружие и лишь после этого поднялся на ноги и бросился к Рыжкину. Нестерова и Погодина он словно не замечал.
— Виктор!
Рыжкин был в сознании. Дышал трудно, с хрипом.
— Ты как, Виктор?
— В порядке, — ответил тот и закашлялся. На его губах запузырилась розоватая пена. — Легкое задето. Это не самое страшное.
— Все будет нормально, — сказал Гонта. — Олег! Помоги-ка мне его. перевязать.
С помощью Погодина они осторожно приподняли Рыжкина, освобождая его от одежды.
— Выходного отверстия нет, — угрюмо произнес Гонта.
— Ра-асплющилась… о лопатку, — говорить Рыжкину было трудно, он морщился, превозмогая боль.
Нестеров торопливо раздирал свою рубаху на перевязочные ленты.
— Ты можешь ему помочь? — тихо спросил он.
— Нет. Вначале пулю надо вытаскивать! Тут хирург работать должен!
Гонта выругался и яростно обернулся к Погодину:
— Кто вы такие? Какого черта вам от нас нужно? Что вам нужно от Нестерова? Почему она стреляла?
— Не знаю я! Эта сумасшедшая тварь мне не докладывает, — в голосе Погодина так отчетливо проступали горечь и отчаяние, что и Гонта, и Нестеров поняли: он говорит правду. — Мы должны были за вами следить. Но у нее были собственные инструкции. Фамилии Нестерова я вообще не слышал.
После окончания перевязки Рыжкин лежал, прикрыв глаза. Дремал он или находился в забытьи, но дыхание его было равномерным и спокойным.
— Тут километрах в трех, судя по карте, должна быть деревня, — сказал Гонта. — Олег, тебе придется туда сбегать. И очень быстро. Если есть телефон, вызови «Скорую». Если нет — найди машину, телегу — что угодно и дуй обратно. Ты понял? А мы тут еще… побеседуем.
Они услышали хриплый стон и одновременно повернулись. Эльза постепенно начала приходить в себя.
— Ты со мной или с ней? — в упор спросил Гонта Погодина. — Ты вообще понимаешь, что вокруг тебя происходит.
— Я не с ней, — ответил тот. — Ни черта я не понимаю. Впрочем, надеюсь, ты мне кое-что объяснишь.
— Со временем, — ухмыльнулся Гонта. — А пока давай-ка попробуем с ней поговорить.
Слишком много существенных событий произошло за короткое время, и это подсказывало Перлову, что назревает кризис, который необходимо решать быстро и радикально. Ощущение того, что противник его опережает, беспокоило больше, чем боль в плече, а невозможность что-либо немедленно изменить усиливала это беспокойство многократно. Перлов не привык отдаваться на волю случая.
Отчего-то сейчас ему вспомнился Крюка. Крюке (его настоящее имя звучало как Крикунов) удалось сделать то, о чем, вероятно, лишь мечтали поколения за поколением настоящих. Он начал их объединять. Реально, без фальшивой патетики верности абстрактному Закону, на который настоящие традиционно указывали бастардам и овцам, дабы держать их в подчинении. Сами они Закону никогда не следовали, и только Крюка благодаря своему колоссальному авторитету и столь же колоссальной решимости сумел переломить ситуацию, ясно указав единую цель. Не Закон был необходим, а понимание главной задачи. Некоторые не поверили — их очень скоро не стало. Другие попытались перехватить у Крюки инициативу — и ушли вслед за некоторыми. Рядом с ним оставались лишь самые верные и надежные.
Крюка знал, как отыскивать в толпе настоящих. Перлов тоже это знал, но именно Крюка разработал идеальный тест и механизм его проведения. Ни выродки, ни быдло не умели, не могли убивать врага с улыбкой. Только у настоящих это получается легко и ночные кошмары их никогда не мучают. Несколько лет назад Крюка запустил машину проверки кандидатов. В это время в стране, правда, несколько увеличилось число пропавших без вести. Иногда в их число попадали и сами кандидаты — те, кто проверку не прошел. Но в результате возникла основа Организации, которой в скором времени будет принадлежать все.