— Привет, двуногие! А ты, которого зовут Толя, поостерёгись задевать Кудрявого Листа. Он видит тебя насквозь.
Опешив, Толя обернулся к Глену и увидел счастливую улыбку на его бледном лице.
— Привет, Кудрявый Лист! Всё ли у тебя в порядке?
— В порядке, в порядке! — Зверёк начал подпрыгивать и веселиться на толстой ветке. — Я немного опоздал, виноват. Но на то есть своя причина. Вы пришли не одни. За вами следила женщина в белом платье. Я задержался, чтобы её запутать. Но времени у нас в обрез. Она скоро выберется из ямы.
— Твои проказы доведут нас всех до беды, — поморщился Глен.
Зверёк заухал от удовольствия.
— Я ей не сделал ничего плохого. Она сама погналась за мной — ха-ха-ха! — хотела схватить за хвост и угодила в яму с мокрыми листьями. Это так смешно, Глен, так смешно!
Наконец Толя обрёл дар речи.
— В белом платье, говоришь? — спросил он, делая вид, что само по себе явление говорящего зверька его нимало не интересует. — Не Варвара ли пожаловала? С неё станет шпионить. Хотя, с другой стороны, она принципиальная.
— Может, и Варвара, — перебарывая смех, пискнул зверёк. — В яме не разберёшь. Копошится там в листьях.
— Вот что, Кудрявый Лист, — перебил его Глен. — Честно говоря, я поражён твоим поведением. Тебе поручено наиважнейшее дело, а ты ведёшь себя так легкомысленно. Ты забыл, зачем мы здесь? Забыл?
— Я ничего не забываю, — огрызнулся Кудрявый Лист. — Это у тебя память как решето. А Кудрявый Лист всегда помнит о своём долге и о друзьях. Я провожу Толяныча к Изумрудным воротам. Только и всего. Что я — первый раз в проводниках? Это ты, Глен, вырвался чудом, и то потому, что за тебя вступился неподвижный Берил.
— Не поэтому, — возразил Глен. — Не надо передёргивать.
— Ну да, ты опять станешь уверять, что лишь ты один можешь уговорить Толяныча, будто у тебя с ним инфернальный контакт… и прочее. Эта чушь всем давно в зубах навязла. Теория личного контакта исчерпала себя ещё в эпоху инквизиции… Ты бы немножко сбавил амбиции, Глен. Если ты незаменимый, почему же перед тобой захлопываются Изумрудные ворота? Хочешь, отвечу? Потому что тебе не доверяют. А неподвижный Берил очумел в своём дупле и не способен принимать разумные решения.
— Вон как ты заговорил!
— А что? Я всегда говорю, что думаю. Не как некоторые.
— Вопрос в том, думаешь ли ты вообще? Есть ли у тебя чем думать.
— Из-за таких, как ты, не размыкается Круг! — крикнул Кудрявый Лист и вспрыгнул на две ветки выше.
Видимо, он нанёс Глену ужасное оскорбление: мальчик опустил голову и некоторое время сидел в позе глубочайшего раздумья. Толя, ничего не уразумевший из их перепалки, решил всё же заступиться за Глена перед неведомым зверюшкой.
— Ты бы подбирал выражения! — посоветовал он Кудрявому Листу. — Я, конечно, про всякие ваши ворота и круги не слышал, но не люблю, когда человека обижают понапрасну. Слышишь ты, говорящая погремушка?!
Результат его вмешательства был поразительный. Кудрявый Лист вытянулся в струнку на ветке, неожиданно скользнул вниз и повис на хвосте, а после рухнул на землю и растянулся рядом с мальчиками без движения, как убитый.
— Что с ним? — испугался Толя. — Я его и пальцем не тронул.
— Припадок у него от смеха, — угрюмо объяснил Глен. — Не обращай внимания. Он чересчур смешливый.
Кудрявый Лист зашевелился и с видимым усилием сел. Вблизи он оказался таким пушистым и симпатичным, что Толя почувствовал неодолимое желание погладить его по шёрстке.
— Погладь, не стесняйся, — подбодрил Кудрявый Лист. — Мне это будет приятно… И не сердись, пожалуйста, на мои выходки. У меня очень неуравновешенный характер. Он доставляет мне массу хлопот… Но уж больно забавно, когда Глена называют человеком.
— А кто же он, по-твоему?
— А кто, по-твоему, я?
— Гм, ты похож на белку…
— Да, — грустно заметил Кудрявый Лист, — склонность двуногих к примитивным сравнениям мне известна… Однако не пора ли перейти к делу, Глен?
Глен кивнул и на мгновение закрыл лицо ладонями. Потом заговорил, металлически отчеканивая каждое слово:
— Слушай, Толя Горюхин! Слушай внимательно! К тебе обращается Голос тех, кто рядом.
— Это ты, значит, и есть голос? — попытался пошутить Толя, стряхивая с себя оцепенение, вдруг охватившее его. Кудрявый Лист пребольно ущипнул его за бок, а у него даже не хватило сил дать сдачи.
— Не перебивай! Это очень серьёзно. Я скажу только то, что скажу. Не всё будет понятно. Но ответить ты должен определённо: да или нет… К тебе обращается мир, которого ты не ведаешь, но он всегда обретался рядом с вами. Это мир, откуда нет возврата. Тебе первому предоставляется возможность войти туда…
— Почему именно мне? — не утерпел Толя. — У нас много достойных людей: космонавты, учёные, да мало ли…
— Слушай и не перебивай! — Голос Глена окреп и поднялся над лесом, сливаясь с ветром и шуршанием ветвей. — Ты можешь помочь этому миру, ибо он задыхается. Ты спрашиваешь: почему именно ты? А почему это должен быть кто-то другой? Так бывает, Толя. Жребий слеп. Он падает на того, кто предопределён… Я, Голос, откровенен с тобой настолько, насколько возможно. Тебе придётся туго, и, может быть, ты не дойдёшь до цели. Тебя ждут испытания и тоска, но ты справишься со всем этим. Важно, чтобы ты сам захотел!