Это было предложение, от которого никто из них не смог отказаться.
ГЛАВА 36
Запись в блоге "Дневник запутавшейся девушки", датированная 27 марта:
Mixedupgirclass="underline" Сегодня мой день рождения. Я не рассказывала об этом Рокси или тому парню, и не думаю, что расскажу. Нет смысла отмечать этот день как-то иначе, кроме как написать об этом здесь. Просто это такая странная вещь, о которой хочется думать. В этом году мне не придется задувать ни торт, ни свечи. И я не думаю, что буду живa, когда этот день настанет снова. Не хочу быть мелодраматичной. Мне действительно кажется, что я чувствую приближение конца. Что действительно хреново, так это то, насколько хорошо я к этому отношусь. Я думаю об этом, и это меня совсем не беспокоит. Это безразличие беспокоит меня больше, чем мысль о смерти, но даже это не имеет значения. Я трахалась с парнем некоторое время назад. Прямо спросилa Рокси, могу ли я это сделать. Почти ожидалa, что она надерет мне задницу. Но она не возражала. Думаю, в этом есть смысл. Она чертовски крутая. Я могла бы прожить тысячу лет и не стать и вполовину такой крутой, как Рокси. Я бы сказалa, что хочу быть такой же, как она, когда повзрослею, но я никогда не повзрослею, так что этого дерьма не случится. ЛОЛ.
Так или иначе, я думаю, то небольшое "кувыркание" с парнем на заднем сиденье было подарком Рокси мне на день рождения. Только она не догадывается об этом. Думаю, все было в порядке. Дерьмо. Люди слоняются снаружи. Мне пора. Позже. Может быть.
Примечание: Эта запись была закрыта для комментариев.
ГЛАВА 37
27 Mарта
Ранним вечером у Чака было очень клевое настроение. В целом он чувствовал себя довольно хорошо. Это была приятная перемена, и ему было грустно осознавать, насколько мимолетным может оказаться это чувство. Он слишком много времени провел в раздумьях. Мужчине не следует так сильно злиться в то время, когда он должен был расслабиться. Но на самом деле произошло слишком много дерьма. Например, эта история с Эмили и последующий разрыв его дружбы с Джо. Одно это дерьмо могло бы расстроить любого парня. Но воспоминания об унижении, которое он перенес от рук этих деревенщин-психопатов, продолжали мучить его. В ту ночь он получил глубокую рану в сердце, которую, вероятно, будет носить с собой долгие годы. Это усугубляло все остальное дерьмо, например, историю с Эмили, превращая их в то, что заставляло его дрожать на грани взрыва. В настоящее время он мог придумать только два способа справиться с эмоциональной бурей дерьма, обрушившейся на него.
Зайди как-нибудь вечером в тот бар и отомсти.
Или утопи все это дерьмо в море алкоголя.
Стакан в его руке снова был пуст. Он налил в стакан еще немного виски из почти пустой бутылки. На этот раз ему пришлось покрепче ухватиться за горлышко бутылки, чтобы налить выпивку, не расплескав ни капли. Когда он снова поднес стакан к губам, то понял, что его приятное возбуждение перейдет грань настоящего опьянения через два, может быть, через три глотка. Не то, чтобы его это волновало. В планы входило напиться. Он просто не хотел напиваться слишком рано.
Одна из балконных дверей открылась, и в дом, пошатываясь, вошел Джо. Вместе с ним донесся аромат готовящегося мяса. Шон Хьюитт готовил бургеры на гриле. От этого запаха у Чака заурчало в животе. Он понял, что весь день ничего не ел. Наверное, слишком увлекся выпивкой и просмотром новостей.
— Бургеры уже готовы?
Джо устремил на него остекленевший взгляд.
— Я всегда считал тебя придурком.
Чак отпил глоток скотча.
— На самом деле, это не ответ на мой вопрос. Я проголодался и не отказался бы от вкусного бургера. А может, и от двух. Твое мнение обо мне ничего не значит.
— Пошел ты, чувак.
Чак улыбнулся.
— Скажи мне кое-что, Джозеф. На что это похоже?
Джо покачнулся и чуть не упал. Пустая бутылка из-под пива "Бад", которую он держал в руках, выскользнула у него из пальцев и разбилась вдребезги о деревянный пол. Он выглядел так, словно был на грани потери сознания, и, вероятно, упал бы прямо здесь и сейчас, но что-то в нем не позволило этому случиться. Он снова покачнулся и схватился за спинку барного стула, чтобы удержаться на ногах.
— На что похоже что, сука?
Чак все еще улыбался.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — cвободной рукой он изобразил, как щелкает кнутом. — Каково это, когда тебя водит за нос эта сучка? Ты все еще чувствуешь себя настоящим мужчиной?
Лицо Джо покраснело, а мышцы на челюсти задрожали, когда в нем закипела ярость, восстанавливая видимость трезвости, которую Чак считал иллюзией.