Горшков задумался. Решить вопрос с Карасиком теперь проще простого, но если он сказал правду, то получится несправедливо. Одного закон покарает, других оставит безнаказанными. Такого не должно быть. Володин заикнулся о чиновниках из области, гуляющих с проститутками. Для них ставят сети, чтобы ушицу знатную к водочке подать. И все это происходит за перекатом. Но перекатов по реке на территории участка Горшкова два, один недалеко отсюда, другой выше по реке. Чтобы зацепить крупную дичь, надо знать точно, где разбивают бивак эти чиновники. И кто они? С кем, кроме проституток, приезжают сюда? Не сами же чинуши ставят сети? Все это можно узнать от Карасика. А тот не желает говорить. Его понять можно, в рассуждениях Володина логика присутствует. Одно — попасться самому, совсем иное — сдать других, да еще тех, кто представляет власть! Придется ради достижения большего жертвовать малым. Черт с ним, с Карасем, он все одно больше на реку не выйдет.
Николай присел рядом с Володиным:
— Слушай, Потапыч. Я готов замять сегодняшний случай. Хрен с ним. Правда, навара с рыбы ты не получишь, сети уничтожишь и больше никакого браконьерства, но при условии, что выложишь все, известное тебе о гулянках чиновников. Откажешься — пойдешь под суд, а чинуши с проститутками продолжат беспредельничать на реке. Я их, конечно, попытаюсь прищучить, но без полной информации по их пикникам сделать это будет очень сложно. Так что решай, говоришь или молчишь! Время на размышление одна минута. И оно пошло!
Володин выдержал паузу. Затем рубанул воздух рукой:
— Черт с ним! Твоя взяла! Слушай.
И браконьер поведал участковому, что на этот берег в лесу за первым перекатом каждую субботу приезжают две машины. Иномарка, «Волга», ну и «Газель» грузо-пассажирская иногда. В иномарке прибывает не кто иной, как сам первый вице-губернатор области и охрана. На «Волге» приезжает глава администрации Кантарского района с проститутками. В багажниках — лодки резиновые, палатки, мангал, ящики с водкой, вином, пивом и жратвой разной!
Николай спросил:
— Так ты утверждаешь, что в лес у переката на выходные приезжает заместитель губернатора Комаров и наш районный глава Дубровин?
— Да! Они!
— С ними водители, проститутки и охрана?
— Да!
— Откуда ты это знаешь?
Володин объяснил:
— Я сам в позапрошлую субботу хотел пару сетей туда перебросить. Ночью поплыл. За поворотом, в лесу, прямо у переката, вижу костер и тени какие-то. А тут чувствую, что моя лодка уперлась во что-то. Глянул — сеть! Отплыл к середине, обогнул ее, вновь к берегу, веслом задел вторую сетку. Интересно стало, кто это тут окромя меня рыбным промыслом занялся? Пристал к берегу — и кустами к костру. Из зарослей не выходил. Справа увидел охранника. Тот с ружьем таким, без приклада, какие в американских фильмах показывают, у воды бродил. Глубже в ряд машины. «Волгу» узнал сразу. Нашенская, из гаража районной администрации, «Волга» главы района. А вот иномарка непонятно чья. Понял, непростые люди гуляют, решил свалить. И свалил бы, если б этот чертов охранник дорогу не перекрыл. Сел, сука, в резиновую лодку, мне к воде никак не выйти!
— Где ж ты поставил свою посудину, что ее не заметил охранник?
— За поваленным деревом. Есть там такое, торчит корнями на суше, кроной в воде. И ни ледоход, что странно, ее не сносит, ни разлив. Но хрен с ней. Короче, выйти к лодке не мог. Че оставалось делать? Знамо че! Куковать в кустах, ждать момента слинять по-тихому. Думал, надоест этому дебилу-охраннику все время у воды сидеть. Холодно ведь. Не май месяц, и одет он был не очень-то тепло! Ан нет, так, козел, до утра на берегу и просидел, а я в кустах!
Горшков внимательно слушал браконьера, иногда делая пометки в своем блокноте. Вернее, чертил замысловатую схему, но этого Карасик не видел и продолжал:
— Всю ночь, почти до четырех, из палаток то стоны, то крики слышны были. Но такие, не от боли, а от траханья, я у племянника раз в Кантарске ночевал. Так жена его так же за стеной стонала. Она у Васьки молодая, а тот жеребец еще тот, до этого дела охотник большой.
Николай перебил браконьера:
— Это можешь пропустить, что дальше было?
— Дальше? Дальше, часов около семи, девки, как по команде, из палаток выпорхнули в кусты, понятно зачем. А шофера из машин вылезли и в лодки, поплыли сети снимать. Рыбы взяли много, но как уже говорил, только крупняк. Потом уху варили. К ним выходил и вице-губернатор, и наш местный князь. К костру подошли. Охранник к ним! Дальше я ждать не стал, бегом в лодку и восвояси. Вот так!
Николай произнес:
— Говоришь, в позапрошлую субботу гуляли?
— И в позапрошлую, и в прошлую, и до этого постоянно. Я днем разок в будний день туда съездил. Поляна утоптана прилично. Она чуть на высоте, ее и в разлив, если обычный, не заливает.
— Как же они, минуя Семениху, туда проезжают?
— Через Терхово. От поляны к селу как раз дорожка в лесу пробита. А в Терхове, сам знаешь, асфальт в соседний район начинается, ну и далее к Переславлю.
— Ясно. Следовательно, каждые выходные кайфуют наши власти?
— Каждый! Они ж устают! И от дел государственных, и от жен старых, вот и прутся на природу, считая, что все вокруг принадлежит только им. Да так оно и есть!
Последняя фраза разозлила Николая.
— Ни хрена не так! Не будет по-ихнему!
Володин удивленно взглянул на участкового:
— Неужто решишься кайф таким людям обломать?
— Каким таким? Люди все одинаковые!
— Смотри, как бы тебя не обломали. Хотя… тебя им трудно обработать будет, ты ж все-таки Герой России. Только если не обработают, то… убить могут! Легко! И концы в воду! Был участковый — и пропал. Пустят слух — утоп. Поищут труп, не найдут, поверят. На твое место другого, а сами опять с блядями на поляну!
Нервный тик прошел по лицу Николая.
— А вот это, Карась, мы еще поглядим, кто кого обработает!
Володин намекнул:
— Я все тебе сказал, держи свое слово и ты!
— Не волнуйся, сдержу! Значит, сейчас поступаем так: на катере снимаешь все, я подчеркиваю, все свои сети и жжешь их прямо на берегу. После чего перегружаешь рыбу и плывешь в Кантарск. Но не туда, где тебя обычно перекупщики ждут, а к пристани. Там есть телефон. Из него звонишь в местный детский дом. Говоришь, чтобы приехали за рыбой. Весь улов отдашь детям. Понял?
Карасик вздохнул:
— Как не понять?
— Сдашь улов, найдешь племянника, передашь ему, что ваш бизнес закрыт!
— А если представители детдома или милиции, что иногда дежурят возле пристани, спросят, откуда рыба, что сказать?
— Скажи: мол, после половодья в овраге на мелководье задыхалась. Ты обратился ко мне, я разрешил ее выловить и отвезти в детдом. Не поверят, пусть звонят мне!
— Ясно!
— А ясно — работай! Я тут отираться не собираюсь, в деревню пойду, но все твои движения проверю. И не дай тебе господь что-то сделать не так! Пожалеешь!
— Да ладно, что я, дурак? Раз договорились, сделаю все как надо.
— Вот и хорошо! А что у нас сегодня за день недели?
Володин тихо проговорил:
— Пятница.
— Точно, пятница! А значит, высокие должностные лица области и района прикатят на свою поляну завтра, так?
— Так.
— Ладненько. Завтра мы с ними там и встретимся.
Володин испуганно произнес:
— Я не пойду туда!
— А кто тебя спросит? И еще, Карась, не хочешь больших проблем — о нашей беседе никому ни слова, даже жене собственной, я не говорю уже о племяннике!
— Так, само собой. Я не враг себе.
— Надеюсь. Но не стой, не стой. Ныряй в катер — и пошел снимать сети!
— Сам же задержал.
— Теперь не держу. Работай спокойно.
И, развернувшись, Николай поднялся по обрыву на поле, лежащее между рекой и деревней.
Подходя к деревне, Колян обернулся. От реки вертикально вверх, погода стояла безветренная, поднимался столб ядовитого желтого дыма. Карасик жег сети. Николай улыбнулся: вот так-то лучше будет!