Не, точно, суки и сволочи! Полдня на кулаках возили, потом еще табуреткой шарахнули… И в подвал потом. Прямо в лужу кинули! Обсосы пидерские!!! Ну, ничего, ефрейтор и не такое выдерживал! Выберусь отсюда – со всеми посчитаюсь. В первую очередь этого пидора гражданского замочу, чтобы не совал нос в чужие дела! Задрот гребаный, от горшка два вершка, а больше всех ему надо!
А сослуживцы хреновы? Рано утром вытащили, снова отпинали… Поставили со связанными руками у стены, обложенной матами из спортзала. Кое-где не хватило – виден красный облицовочный кирпич. Местами раствор из швов посыпался…
Рядом бомжей каких-то ставят. Грязные, вонючие. В синяках все. Это кто такие? Точно! Это же те урки, что на бригаду наехали. Их что, тоже на базу приволокли?
Опаньки! Что это комбат про расстрел несет и врагов? Совсем охренел, что ли? Не бывает так, сначала трибунал должен быть. Он же ее и трахнуть не успел. Так что попытка только! Не считается!!! А смертную казнь в России отменили давно. Так что не имеет майор права сам наказывать и нечего телеги задвигать. Вот, закончил наконец…
Так, а это что? Пацаны, его же одногодки, все с оружием. И гражданский этот здесь. Вот сцука, к каждой мляти затычка! Хоть автомат держать научился бы, как за сиську схватился. Погоди, выберусь с «губы», я тебя… Летеха отмороженный тоже тут, урод. Глаза бешеные, не человек он ни хрена, зверюга! Думает, раз драться научился – так все можно! Урод!!! Эй, погодите… Это что, расстрельный взвод?
Ребята!!! Вы охренели?! На всю голову больные?! Я не хочу!!! АААА!!!
Таджикистан, Фанские горы, рудник Чоре
Олег Юринов
Просыпаюсь с четким ощущением, что мы что-то делаем не так. Где-то в плане дырка. Причем не мелочь, основательная проколка. Из тех, что чреваты серьезными последствиями. Перебираю подробности плана. Вроде все нормально: людей и носимые ценности – в лагерь, дорогу закрыть, бандитам подсунуть нашу версию случившегося. Так в чем дело? Не поверят? Должны. Неправильно рассчитают мощности взрывов? Да ладно! Люди всю жизнь этим занимаются! Где же дыра?..
Вылезаю на улицу. Начинающийся дождик хорошего настроения не добавляет.
А тут еще Генка о чем-то ругается с Давидом. Вот интересно, еще суток не прошло, как познакомились, и его истинный возраст уже известен, а уже зову Генкой. Да не только я, все наши так зовут. Кроме Давида и Алика. Сейчас он напряжен, даже зол. Смотрит на Давида исподлобья… Тот неуверенно втолковывает:
– …Я в первую голову спортсмен. Он – спасатель…
Рядом куча народу. Подхожу, позевывая и ежась от утренней прохлады:
– Об чем спич?
– Витя запретил эвакуацию гражданских в лагерь.
– Что, совсем? – Странно, совсем не в папином стиле.
– Нет, просил сегодня не ходить.
Кажется, щелчок в моей голове услышали все.
– Урод! Бестолочь! Мальчишка сопливый! Где-то у него дырка! Идиот!!!
– Кто?
– Зеленый чайник! Отец ему сопли вытирать должен!
– Ты кого кроешь?
– Себя! Папа абсолютно прав! А я обязан был об этом подумать!
Все внимание сосредотачивается на мне.
– Почему ты, а не я? – спрашивает Давид. – Я и постарше буду, и поопытнее.
– Вы спортсмен. А я – спасатель, – перефразирую его же мысль. – Набрать почти два километра высоты. И почти столько же сбросить. За один день! Мы можем. Прошли сюда, пройдем и обратно. Так?
Давид кивает. Продолжаю:
– Потому что спортсмены. А обычные люди не пройдут. Особенно те, кто постарше, и пацан. Да и Светлана, по-моему, не стайер. А если и пройдут – вымотаются так, что можно ждать любых осложнений, вплоть до летального исхода! Соответственно им нужно где-то ночевать. Возможно, не один раз. Для ночевки нужна снаряга. Есть она только в лагере. А если погода испортится? Уже портится! Нужна нормальная одежда. Сегодня отец расставит промежуточные лагеря по пути следования, а вечером сюда притащат кучу шмоток. Возможно, не успеют. Тогда завтра. А потом поведем людей от одной оборудованной ночевки до другой, не рискуя их загнать. Возможно, еще и непогоду переждать придется. Я был обязан об этом подумать еще вчера. Остолоп!!!
– Все гениальное просто, – произносит Давид, – мудрое решение. А мы – идиоты. К вам, Геннадий, это не относится, только к альпинистам!
Генка, хоть и не альпинист, суть уловил и явно расслабился. Похоже, я его сумел убедить. Да и Николай Григорьевич поспокойнее выглядеть стал. Тоже неплохо! Ему сегодня со взрывчаткой работать…
– Один лагерь можно выставить отсюда, – продолжает Давид, – четыре палатки у нас есть. Только где?
– У ручья в середине подъема!
– Эдик, займешься?
Хенциани кивает. Риторический вопрос – риторический ответ.
– Олег с бойцами – в помощь Егору.
Моя очередь кивать.
– Юра, помоги беженцам разобраться с вещами. Чтобы брали по минимуму, по лагерям пойдем.
А теперь – Юриса.
– Остальные – в помощь Николаю Григорьевичу.
Расходимся. Забираю ребят, откомандированных мне Потапом, и иду к Егору.
– Здорово, старлей! Принимай пополнение.
– И тебе не кашлять! Вовремя вы. Зашевелились, сволочи!
Осторожно выглядываю. Напротив входа в ущелье царит суматоха. Дорогу, правда, ахмадовцы не переходят. Но с той стороны бегают, суетятся, таскают чего-то. На обочине четыре грузовика: три «пятьдесят третьих» и «шишига». Сколько же они народу притащили? Полсотни точно. Если не больше. Пока смотрю, Егор показывает парням их позиции. Потом начинаю выпытывать детали:
– По склонам не обойдут?
– Не должны. Круто везде. Да и сюрпризы там приготовлены.
– Мне куда?
– Ты снайпер?
– Биатлонист.
– Вот здесь и оставайся. У меня еще одна точка есть.
Окрестности Новосибирска, Центральная база снабжения
Андрей Урусов (Седьмой)
Левый фланг расступился немного, пропуская десяток солдат. Вел их лейтенант Терентьев.
«Тот самый». – Говорок тихий пошел по рядам и шеренгам…
– Женщины и дети могут уйти, – сказал Пчелинцев. Постоял секунду и, даже не пытаясь изобразить строевой шаг, кое-как дошел до ближнего фланга. Где ему капитан Сундуков снова всучил открытую уже флягу.
Комендачи отступили. На их месте выстроились в шеренгу подошедшие солдаты. Боря оказался правофланговым. У него никак не получалось удобно перехватить автомат. Он явно старался держать оружие правильно, как учили, но все равно «калаш» смотрелся в его руках как дубинка.
– Андрюш, а этот что делает тут? – тихонько толкнула в плечо мужа Влада.
– Этот? – кивнул в сторону Бориса Урусов. – Сам вызвался. С вечера еще. Как вопрос поднялся. Они с Терехой добровольно. Остальных назначать пришлось.
– А ему зачем? – удивилась Кошка.
– Учится он. В Тадж собрался. К своим в гости. Готовится. И я с ним.
– Ты?! Какой такой Тадж? Ты о чем?!
– О том самом, Солнышко, о том самом…
– Ты!..
– Коша, иди, пожалуйста, там Димка, наверное, соскучился! – попытался выпроводить жену Урусов. – А я чуть позже подойду! Честно-честно! Тут еще дело небольшое есть…
Оглушительно ударило сразу несколько очередей… Потом хлопнула пара одиночных выстрелов.
– Все! Все свободны. Дальше по распорядку! – скомандовал Пчелинцев, снова оказавшийся посреди плаца.
Таджикистан, Фанские горы, устье реки Пасруд-Дарья
Георгий Шкляр (Прынц)
– Все Потапу. Отходим в Пасруд. У поджигателей все готово. Я, Прынц, Огневолк, Браты – охранение.
Прынц даже не оторвался от дороги. Когда ему скомандуют отход, тогда и снимет наблюдение. А пока рано дергаться. Дорога была по-прежнему пустая. С утра прошла пара грузовиков в направлении Айни, и тишина. Постепенно усиливающийся дождь тоже не добавляет радости. Но это все не поводы расслабляться!
Тем временем народ радостно повалил с позиций к машинам. Через десять минут «шишига» отвалила в сторону Пасруда.