— С научной, разумеется, точки зрения, — уточнил Матвеев. — Мы создали собственную небольшую Вселенную. С чем я вас и поздравляю. Если бы я не был атеистом, я бы сказал, что мы повторили Акт Творения. В масштабе один к бесконечности, но всё равно результат неплохой. Для начала.
Матвеев замолчал, и все уставились на него.
— Э… Я, конечно, горжусь таким успехом вашей лаборатории, — осторожно сказала Елизавета Львовна Мегрец, невысокая полноватая женщина с круглым добрым лицом идеального педиатра. — Но, боюсь, как биохимик, я не могу в полной мере оценить его значимость для советской науки. Поэтому можно изложить это в более… практическом плане?
— Да, Игорь, — поддержал её директор. — Повтори, пожалуйста, то, что ты мне рассказывал внизу.
Матвеев закатил глаза, вздохнул и сказал:
— В результате непрогнозируемого изменения фазы поля, Установка, вместо того, чтобы… — он запнулся. — Палыч, допуск по нашей теме у всех есть?
— Да говори ты уже! — махнул рукой директор.
— Да, вместо того, чтобы сделать прокол в совмещённые пространства Мультиверсума, мы получили… э… обратный эффект. Произошла капсуляция фрагмента пространства-времени в изолированный микроверсум.
— Я не совсем понял… — сказал завлабораторией электроники Петин. — А как нам теперь попасть на материк?
— Никак, его не существует, — отмахнулся Матвеев и снова замолк.
— Не существует относительно нас, — пояснил Воронцов. — В привычной нам метрике. Вся наша сегодняшняя Вселенная, оставаясь бесконечной, имеет радиус примерно отсюда и до школы, и представляет собой неориентируемое проективное пространство, вложенное в условно трёхмерную геометрию.
— А что снаружи? — спросила растерянно Ольга.
— Ничего, — пожал плечами Воронцов, — точнее, нет никакого «снаружи». Не пытайтесь это представить, это за пределами возможностей мысленной визуализации.
— Давайте попробую объяснить я, — сказал Лебедев. — Я далёк от теоретической физики, поэтому ограничусь бытовым аспектом. Мы заперты в доступной нам части города и не можем её покинуть. Так, Игорь?
— Примерно… — согласился Матвеев.
— А значит, мы располагаем только теми ресурсами, которые имеем на сегодняшний день. Это касается топлива, продовольствия и других средств жизнеобеспечения. И самое неприятное — это холод.
— Да, почему температура падает? И почему темно?
— Мы не позаботились прихватить с собой Солнце, — пояснил Воронцов. — У нашего мира нет источника тепла, и тепловая энергия быстро рассеивается.
— Куда? — удивился Петин. — Ведь вы говорите, что мы в замкнутом пространстве…
— Это не я говорю, а товарищ Лебедев упрощает, — скривился Воронцов. — Оно замкнутое в бытовом смысле — из него нельзя выйти ногами, но вы не найдёте и стенки, которая бы его ограничивала. В общем, не вдаваясь в теорию, энтропия будет расти, пока наша микровселенная не придёт в состояние термодинамического равновесия.
— Равновесия?
— Полностью замёрзнет, — пояснил учёный. — Возможно, вас слегка утешит, что наша предыдущая Вселенная тоже должна была прийти к тепловой смерти. Просто здесь она произойдёт быстрее.
— Насколько быстро? — спросил практичный Громов.
— Мы не знаем точно, — неохотно ответил Матвеев. — Наличие гравитации нарушает принцип энтропийной изотермии. Но экстраполяция измерений температурной динамики не радует. Ориентировочно через двадцать-двадцать пять дней воздух на поверхности перейдёт из газообразного состояния в жидкое. Через тридцать…
— Спасибо, — перебил его Иван. — Дальнейшие несомненно очень познавательные процессы, как я понимаю, пройдут уже без нашего участия, так что давайте не будем на них отвлекаться. Времени у нас, как я понял, немного…
— Мы можем продержаться дольше в подземельях Института, — сказал Лебедев. — Земля остывает медленнее воздуха, а служебные тоннели и заглубленные лаборатории находятся достаточно глубоко. Но нам нужен источник тепла, поэтому энергетики уже приступили к перезарядке реактора. В данный момент они демонтируют крышку активной зоны.
— Но… какие у нас перспективы? — растерянно спросил Голоян. — Разве мы можем реактором обогреть всё?
— Разумеется, нет, — ответил ему Воронцов. — Но, при наличии энергии, мы сможем запустить Установку и снова попробовать сделать прокол. В прошлый раз у нас практически получилось…
— Если это называется «практически получилось», — покачал головой Куратор, — я боюсь представить себе ваш успех…