***
Ходят легенды, что ночь была создана для сна. Однако именно во мраке скрываются самые невероятные и таинственные явления нашей жизни. Впрочем, нередко они бываю опасны. Но сегодня задумываться об осторожности не было никакого желания – приключение вот-вот начнется.
Когда наконец стемнело и маленькая стрелка старых часов уже немного сдвинулась с отметки одиннадцать, истосковавшийся мальчик разглядел в окне золотистое мерцание духа-хранителя. Накинув черный плащ, чтобы быть незаметнее в ночи и сунув на всякий случай в карман обсидиановый кинжал, Алеша пробрался на улицу и поспешил навстречу зверю. Миг – и вот он уже стоит на берегу какого-то озера, а учитель протягивает ему руку из довольно крепкой на вид деревянной лодки.
– Мы направляемся в мою Священную Рощу, – тихо пояснил учитель. Сердце мальчика судорожно забилось в предвкушении чего-то необычного.
В центре озера был островок, густо поросший тонкими березками, липами и кленами. Алеша не видел никакого намека на тропинку или проход…. Ну не станут же они в самом деле пробираться сквозь эти заросли! Лодка остановилась, и друид ловко спрыгнул на твердую почву, что была скрыта от глаз клубящимся туманом. Каким-то немыслимым образом они прошли через темную чащу целыми и невредимыми, оказавшись на круглой поляне.
В самом центре свободного от растительности пространства высился огромный тотемный столб или нечто очень на него похожее. Искусно вырезанные из темного дерева стояли друг на друге медведь, волк, лиса и на самой вершине – раскинувший крылья ворон. От столба к окраинам святилища расходились каменные линии, образующие спираль. Перед алтарем горел внушительный костер.
– Начнем, – сказал друид. Он вдруг резко переменился – стянутые в косу иссиня-черные волосы переливались, словно перья павлина, проступили темно-синие татуировки из сложных рунических узоров, что тянулись от кистей рук до плеч и спускались к животу, показалась тронутая сединой борода, да и вообще учитель стал выглядеть гораздо старше и как-то внушительнее обычного. Его глубокие умные глаза приобрели хищный желтый блеск и подобный трещинке вертикальный зрачок, будто на Алешу пытливо смотрел мифический дракон.
– Любое внешнее воздействие строго пропорционально личной силе, – растерянно пробормотал мальчик, отчаянно пытаясь вспомнить, где же слышал эти слова.
Алеша стоял ни в силах шевельнуться или отвести взгляд. Взметнув полами плаща, по-видимому, сделанного из шкуры медведя, хотя этого атрибута мальчик не заметил раньше, учитель прошествовал к деревянному идолу. Фигуры животных были исполнены с анатомической точностью, а их глаза мерцали живым светом – кристально чистые самоцветы отражали пламя костра. Резкий крик ворона заставил Алешу вздрогнуть, но нет, деревянная скульптура оставалась безмолвной – прилетел фетч друида. Яркий огонь костра вдруг опал, будто вот-вот должен был погаснуть. Учитель повернулся и от его пронизывающего взгляда языки пламени приобрели насыщенный зеленый цвет и словно взлетели, превратившись в подобие северного сияния, что призрачным кольцом окутывало Священную Рощу. И тогда учитель запел:
Свет полной луны млеет в священную ночь,
И духи природы спешат мне помочь.
Свидетели жизни и смерти эпох,
Воздвигнем же стены пророческих слов.
Звучный голос друида поразил Алешу – он никогда бы не подумал, что наставник на такое способен. Зеленоватое мерцание над головой стало пурпурным и мальчик почувствовал чье-то присутствие, будто вокруг стояли, внимательно наблюдая за процессом, невидимые свидетели. К каким бы духам не взывал учитель, у него явно получилось. Между тем пение продолжалось:
Горит славой силы под властью огня,
И крепкую волю подарит земля.
Все темные роли водой унесет,
А ветер терпение и мудрость дает.
Парящее пламя стало лазурно-голубым, и от него отделились четыре искрящиеся сферы, похожие на шаровые молнии. Плавно опустившись, три из них изменили цвет и теперь вокруг Алеши вращались, будто планеты солнечной системы две пары цветных шаров энергии не вполне понятного происхождения: опаляющая своим жаром красная, на удивление холодная лазурная, немного тусклая и как будто слишком тяжелая зеленая и ослепительно яркая желтая. Наставник не умолкал: