— В чем будет заключаться моя работа? — наконец вымолвила Наора.
— Это вы узнаете завтра утром, не раньше, — ответил мужчина. — Думаю, предложение стоит того, чтобы рискнуть.
— Вы требуете от меня слепого подчинения? — спросила Наора немного резковато. Но ведь имела же она право знать!
Ей послышался негромкий смешок.
— Этой ночью — да, — был ответ.
— А какие у меня гарантии, что эти условия будут выполнены?
— У вас нет выбора, — снова усмехнулся, и, как показалось Наоре, вовсе не злорадно, таинственный незнакомец. — Второй такой случай вам вряд ли представиться.
— Вы думаете, что я дура?
— Нет, — уверенно и очень серьезно сказал мужчина. — Просто вы вынуждены будете рискнуть. Что вы теряете? Ваш отец пропивает все деньги, которые успевает забрать у антрепренера раньше вас. Вы ходите в тряпье вместо платья. Будущего в этом театре у вас нет: у антрепренера подрастает дочь, на следующий сезон он забирает ее из Пансиона, и все ваши роли перейдут к ней. Разве не так?
Наора не ответила. Все услышанное не было для нее не было новостью, обо всем этом она сама уже не раз думала–передумала.
— И что вам остается? — продолжал человек у камина. — Подыскать себе покровителя и пойти к нему на содержание? Это не по вам. Мне известно, что вы не прилагаете к этому особых усилий. Ваш отец, смею заметить, обеспокоен этим гораздо больше. По моим сведениям — а они, смею вас заверить, точны, — ваш отец не далее, как несколько часов назад продал ключ от вашей комнаты некоему не очень молодому и вовсе не самому приятному, но относительно богатому человеку.
Наора почувствовала, что краснеет — и об этом она догадалась, поэтому так и не хотела идти домой сейчас. Но откуда знает этот человек? Он за ней следил?
— Вы следили за мной! — выкрикнула она.
— Да, — не стал возражать собеседник. — И поэтому сделал вам это предложение.
— Ах, какой вы добренький, — съязвила Наора.
— Да, — снова подтвердил незнакомец, — я вам и подарил десять империалов. Чтобы дать возможность избежать того, чего вы не хотите. Я вовсе не был уполномочен на это. Но, — Наора опять услышала смешок, — думаю, что вы не броситесь сейчас же к дилижансу, а примете мое предложение. Кстати, — он достал из кармана часы и пригляделся к циферблату, — у вас осталось ровно пятьдесят минут для размышления.
После этих слов он опустился в кресло, и Наоре ничего не оставалось, как выйти.
Она пошла по коридору, только тут вспомнила о зажатом в руке кошельке. Он был скромным, но из вполне качественной замши. Наора открыла его и достала монеты. Тускло блеснуло в свете свечи золото. Зачем–то оглянувшись на дверь — за ней не раздавалось ни звука, — она попробовала металл на зуб. Кажется, и вправду золото. Тут все было без обмана. А в остальном?
В задумчивости Наора свернула к черному ходу и спустилась в полуподвал. Она толкнула дверь в буфетную, та была не заперта.
Буфетчица заканчивала уборку, подметая полы. Она подняла голову, узнала девушку и, улыбнувшись, кивнула — присаживайся, мол. Для нее столь позднее появление девушки было не внове: Наора частенько забегала в буфетную перекусить после спектакля. Ну и поболтать, посплетничать.
Наора улыбнулась в ответ, сняла плащ и повесила на вешалку возле двери.
— Чайку на сон грядущий? — Буфетчица отставила веник в сторону и, не ожидая согласия, принялась расставлять чашки и блюдца.
— Чичока, а у тебя торта не осталось? — попросила Наора с улыбкой.
— Для тебя найдется.
Буфетчица отошла к одному из шкафов, нашла в связке ключ и открыла дверцу.
На столе появилась блюдо с несколькими пирожными, оставшимися от ужина.
Наора тем временем вынула из кошелька монеты, разложила на столе, полюбовалась.
— Да ты при деньгах сегодня, — заметила Чичока довольно флегматично, расставляя на столе нехитрое угощение.
— Можно сказать, с Небес свалились, — сказала Наора. — Я тебе должна, вот возьми. — Она протянула буфетчице монету.
— Золотой? Надо же!
Чичока отошла к кассовому столику, позвенела там монетами и положила перед Наорой горсть мелочи. Наора убрала это в кошелек и принялась за чай; на столе остались две мелких монеты.