Много воды, конечно, не набрала. Если б не забрало... Но и треть объёма было бы здорово донести без потерь.
Обратный путь был лёгким. И всё из-за того, что Ксения впервые задумалась о будущем. Раньше как-то всё по инерции было... Ну, вылечит она Метту. А что дальше? Жить в этом укрытии? Да и останется ли с нею Метта? А вдруг женщина-оборотень решит, что должна вернуться к князю? Ведь она его подданная! А с собой заставит пойти и её, Ксению? Мысли отвлекали от дороги, и Ксения даже удивилась, когда она увидела перед собой развалины старого капища.
4.
Из кустов она не вылезала пару минут, разглядывая местность и удостоверяясь, что вокруг развалин тихо и спокойно. Ну, относительно. Короткими перебежками, подражая героям боевиков, приблизилась к входу. И прыгнула внутрь. Хотя прыгнула - это слишком лихо сказано, притом что за плечами неуклюжий узел из плаща, утяжелённый кучей вещей; за собственный ремень заткнута рукоять меча, обёрнутого в одну из прополоснутых тряпок и бьющего на каждом шагу по бедру, не давая нормально шагать; а в руках - шлем с водой.
У костра Метты не было. Впрочем, как не было и самого костра.
Хм. Пистолета в руках нет, но в темноте Ксения немедленно шагнула к стене рядом с входом, хорошо помня его расположение. Как полицейские на задержании опасного преступника у него дома, чтобы не маячить в дверном проёме. Ну, в кино. Правда, в кино полицейские не отягощены грузом, который немедленно и злорадно прошуршал по стене за спиной. Затаившись, она напряжённо вслушалась. Тихо и пусто... А потом одними губами прошептала-прошелестела:
- Метта... Это я, Ксения.
Господи, не ворвались ли сюда, несмотря на защиту, те самые оборотни-демоны?
- Я здесь! - выдохнули сбоку.
Уже с облегчением Ксения поставила свою самую драгоценную ношу - шлем с водой - у входа, в безопасном месте, щёлкнула пальцами и в свете огня на пальцах отыскала скорчившуюся, закутавшуюся в плащ фигурку за плитой, которой начинался коридор в неизвестность, куда Корвус унёс мёртвую шаманку.
Тут же, у входа осторожно освободившись от груза и отложив отдельно веник из собранных трав, Ксения обнаружила, что костёр догорел, потому что топлива не осталось. Посомневалась: а нужен ли костёр вообще? Ведь старик Шилох устраивал печки для вещей и без топлива? А потом сообразила. Она же не видела, подпитывал ли старый маг этот огонь. А может, пока Ксения врачевала раненых, он подходил к плитам-батареям и не один раз? Придётся идти за ветками. Для пролежавшей всю ночь на сырой и холодной земле Метты тепло сейчас просто необходимо. Жаль, топора нет - сучьев бы нарубить... Она вернулась к узлу, развязала его, вынула два яйца и подошла к Метте.
- Метта, я схожу за хворостом, а ты пока поешь. Или ты яйца не ешь?
Женщина буквально выхватила из её рук подношение и прижала его к груди. В свете небольшого огня, запаленного Ксенией и оставленного рядом с волчицей, призрачно полыхнули светло-зелёные глазища. Ксения улыбнулась ей и отошла к той плите, где старик Шилох устраивал подобие батареи: быстро выщелкнула ещё один огонёк, разложила на плите сырые вещи, после чего хотела выйти, чтобы Метта не стеснялась. Хотя... Ксения скептически пожала плечами: а стесняются ли оборотни? Чуть не засмеялась: важный философский вопрос!
Но волчица явно ждала, когда она выйдет. И всё так же пряталась за плитой. Последнее заставило прикинуть: она-то уйдёт недалеко, но оставит женщину-оборотня в одиночестве и слабую от раны на голове. Неопределённость. Постоянное ожидание смерти. Стресс, пока сидит настороже. И даже страх. Вот что испытывала бы сама Ксения, окажись в такой ситуации. Пришлось снова подойти к плащу, где оставались железки, собранные с мёртвого демона. Ксения подняла меч, развернула на нём тряпки и отнесла оружие к Метте. На глазах слегка озадаченной волчицы меч она поставила, прислонив к плите так, чтобы до его рукояти та легко дотянулась.
Старуха Адри пробормотала что-то одобрительное.
А Ксения заглянула в недоверчивые глаза Метты, всё ещё горящие призрачно-зелёным огнём, и объяснила:
- Это тебе - на всякий случай, пока я хожу за валежником.
И вышла. Первая мысль: надо бы кусты обломать подальше от укрытия. Чтобы никто посторонний не сообразил, что где-то рядом обживают местечко.
А от второй мысли перехватило дыхание: а если она найдёт себе замену? Найдёт преемницу для Адри?! Может, тогда она вернётся домой? В свой привычный мир?
Ксения с трудом отдышалась, взволнованная. Ладно, подумаем позже. Сейчас от неё зависит раненая волчица, которой никто больше не поможет. Поэтому думать о возвращении как-то... ну, неудобно. А уж потом... В общем, надо ловить момент и искать преемницу. Хотя всё это довольно странно. Где их найти, людей-то? Может, как раз Метта и поможет? А если спросить саму Адри?
- Адри, как ты думаешь: если я найду того, кому ты сумеешь передать свои знания и навыки, я вернусь домой?
Вместе со вздохом прозвучало: "Не знаю..."
Но Ксения уже загорелась идеей. Кажется, даже дышать легче стало, когда впереди забрезжила надежда вернуться. Взбодрившись, она отошла в кущу тонкоствольных деревьев и обнаружила, что попала в рощицу лещины. Пройдя немного, сообразила, что и в самом деле валежника здесь много, и принялась не ломать ветви, как сначала намеревалась, а собирать трухлявые сучья, складывая в одну кучу. Ухватила тяжёлую охапку и потащила к укрытию. И внезапно согнулась у последнего дерева рядом с укрытием, охнула. Валежник выпал из ослабевших рук, которыми затем она машинально схватилась за живот.
"Что случилось, Ксения?"
- Живот режет, - слабо пожаловалась она и медленно и осторожно, стараясь не вызвать новых спазмов, опустилась на охапку валежника. - Так, как будто... ножом... Ой-ё-ёй, как больно-то... Да что ж это такое...
"Наелась на голодный желудок щавеля-то... - проворчала Адри. - А он - кислый! Встать-то можешь? Дотащи сучья-то, а потом поешь уголька из костра! Не сразу, но быстрей пройдёт, чем будешь ждать, когда само уляжется..."
Слишком сосредоточенная на боли, Ксения не сразу поняла, о каком угольке говорит старуха Адри, но потом вспомнила. Всё правильно! Активированный уголь! Это ведь обычное сожжённое дерево! Только в продажу поступает очищенным. И там, в укрытии, этого угля, её спасения, полно в погасшем костре! Подбодрённая этой мыслью, охая от каждого движения, Ксения встала и, подхватив охапку валежника, согнувшись от рези, заковыляла к укрытию. Со слезами на глазах, кривясь, плюнула на все принципы безопасности и ворвалась в убежище с таким шумом, что только секунды спустя сообразила, что может напугать Метту.
Ага, напугаешь такую!
- Кто здесь? - резко спросили из темноты. И зазвенел явный меч.
Ксения с грохотом уронила валежник, ногой двинула всю кучу к кострищу и только потом выдохнула:
- Я это. Ксения. Ой, демон бы всё подра-ал... Метта, дай мне угля - ты видишь его?
- Ты отравилась? - Неожиданно волчица, тенью гуще остальных, оказалась настолько рядом, что склонилась над нею, вставшей на колени - пригибаясь к самому полу, чтобы уменьшить усилившуюся резь. - Сейчас, я быстро... Держи.
Ощутив в ладонях нечто длинное, неприятно сухое и шелковисто скользящее, Ксения, нисколько не сомневаясь, сунула уголёк в рот. Почувствовала, но не услышала, как отошла волчица (удивилась ещё: как быстро Метта в себя пришла!), а потом вернулась. Что-то прошуршало рядом, на полу, затем Метта решительно взялась за плечи Ксении и с колен мягко толкнула её лечь на расстеленный плащ.
Морщась, Ксения размолола зубами уголь и смочила его слюной. Старуха Адри ещё посоветовала: "Ладонь на живот и мысленно проговаривай такие слова..." Слова оказались непонятными, хотя и были смутно знакомы. Но Ксения сообразила, что это какое-то исцеляющее древнее заклинание, и принялась повторять его за Адри, не переставая, одновременно с трудом глотать следующие порции угля.