- Выбор ваш, Владимир Игнатьевич. Навязываться не будем. Но и без небольшого дружеского банкета категорически не отпустим...
- Даже так?
- Даже так. И на этом банкете, уж вы нас простите великодушно, телохранителей у вас будет двое. Ваш нынешний - и Катюша. Мы ведь тоже, знаете ли, не цитадель, злоумышленники повсюду могут проникнуть. А не дай Бог с гостем что-то случится...
Так называемый банкет собрали мгновенно. Группа захвата во главе с командиром просто вылетела наружу и оперативно "сделала план" ближайшим ларькам, оптом закупив два больших торта, конфеты, печенье, кофе в пакетиках и тьму-тьмущую фруктов. Вытащили из подсобки спортзала раскладные столики и весёленькие пластмассовые креслица... Алгоритм был накатанный.
- Смотри в оба, - шёпотом предупредил Гнедин Мишаню, когда спускались по лестнице. - Что-то они... как бы провокацию не устроили...
Бодигард по обыкновению молча, величественно кивнул, а с другой стороны к Владимиру Игнатьевичу уже подплыла эгидовская секретарша, длинноногая Алла, бывшая "Мисс Московский район".
- Банкет...- проворковала она, стреляя из-под длинных ресниц. - Очень хочется чего-нибудь этакого... сочного и горячего...
- И сладкого, - ответил Гнедин ей в тон. Но что-то внутри вздрогнуло.
- Прошу вас... прошу...- блистательная Алла решила быть хозяйкой банкета и умело устраивала гостей за столом. И в какой-то момент Гнедин с приятным волнением осознал, что, кажется, и сам ей понравился: она расположилась напротив и очаровательно улыбнулась ему. При этом изысканное импортное платье чуть сдвинулось с плеча, и он увидел, что у неё ещё не сошёл нежный летний загар - холёное плечико отливало шоколадным мороженым...
"Есть контакт", - весьма прозаично думала при этом красавица секретарша. Задача перед ней стояла вполне определённая, и выполняла она её с удовольствием.
Торты, к некоторому сожалению, оказались вполне приторными, а зарубежная выпечка и вообще по определению кажется вкусной только с большой голодухи. Особо это никого не расстроило - народ дружно ругал осточертевший импорт, весело вспоминал бабушкины ватрушки и шоколад производства фабрики Крупской. И надо ли говорить, что по окончании кофепития всех потянуло на фрукты.
К этому времени молчаливый диалог между гостями и хозяйкой банкета вышел на необходимые обороты. Алла томно покуривала и загадочно улыбалась ничего не подозревающим жертвам. Время от времени она поправляла волосы, давая полюбоваться прозрачной кожей запястий, а то вдруг медленно проводила язычком по влажной верхней губе... Это были, в общем-то, старые как мир завлекающие сигналы, но бодигард со своим принципалом о "языке тела" если когда-то и слышали, то успели благополучно забыть, а потому вели себя естественно. Сиречь как глухари на току. Сдували с плеч несуществующие пылинки, выпячивали грудь, поправляли галстуки - мол, ты нам тоже нравишься, красавица, прям спасу нет!.. Грозный бодигард - кремень и гранит, как в разговоре с Плещеевым охарактеризовал его Гнедин,- встретился с Аллой взглядом и важно выродил скупую улыбку... Близилась кульминация.
На столе перед ними появилась хрустальная ёмкость, полная экзотических плодов. Круглых, вытянутых, шишкообразных...
- Смотри-ка ты, спелый! Тыщу лет не едал... - Осаф Александрович Дубинин принялся терзать ананас. - От него, знаете, если корочки посушить, так потом хоть чай с ними пей. Такой аромат...
- Старый скряга, - вполголоса прокомментировала Марина Викторовна Пиновская.- Плюшкин несчастный.
Сама она носила гордое прозвище "Пиночет". Гнедин потянулся за манго, Мишаня предпочёл киви, Алла же выбрала банан. Группа захвата постаралась на совесть - перед ней лежал самый длинный, должным образом изогнутый... Сладкий, но не перезрелый... упругий...
- Ах ты, мой красавчик...- Алла нежно обхватила плод пальцами, быстро оборвала шкурку до середины и прикоснулась языком к самому кончику. Чуть помедлила... и принялась употреблять. А именно, облизывать белоснежно-бархатистую мякоть. С чувством, неспешно... Ее зрачки расширились и замерцали, грудь, не стеснённая мещанскими оковами лифчика, трепетала под лёгкой импортной тканью, а лицо светилось ожиданием, предвосхищением восторгов блаженства...
Это был высший класс!.. Гости ощутили томление во всех членах и перестали жевать. Между тем, взасос поцеловав фрукт, Алла принялась погружать его в рот всё глубже и глубже, умело расслабив мышцы гортани, так, будто хотела проглотить его не жуя... Говорят, нечто подобное делают начинающие порнозвёзды. И кончающие "живоглотки".
Эффект был достигнут - гости подозрительно тихо застыли на месте. За столом ещё продолжались какие-то разговоры, но для них ничто уже не существовало. Не шевелясь, смотрели они на белоснежное Аллино горло, в глубинах которого натужно и сладострастно двигалось нечто... Объёмом и формой напоминавшее... Вот она, женщина! Совершенно готовая к использованию по прямому своему назначению!.. Как она естественна, как волнуется и живёт её тело, как трепещет от невыразимых желаний... Нет, такого ни в каком кино не увидишь. Незабываемое зрелище - "если женщина просит"...
...Какая-то сила без предупреждения шарахнула Гнедина в грудь, опрокинув его навзничь вместе со стулом. Катя Дегтярёва, о которой он успел благополучно забыть, стояла над ним, держа двумя руками небольшой пистолет, и воронёное дуло сурово указывало на что-то, находившееся за спиной у Мишани. Лёжа на спине, Владимир Игнатьевич невольно проследил направление её взгляда... Там, у стены, стоял гигант Фаульгабер. И сжимал в занесённой руке мясницкий устрашающий нож Изготовленный для удара в ту самую точку, где мгновение назад находилась его, Гнедина, голова...
Мишаня медленно оборачивался, держа похожий на мохнатую картофелину недоеденный киви. От неожиданности он подавился - по подбородку тёк сок.
Фаульгабер опустил свой тесак и принялся дружески хлопать его по спине. Ясно, мол, пацан, кто есть ху?..
...У нас ведь как говорят? Попал в больницу или, скажем, в армию, и ты уже не человек. Какие глупости! В больнице, где поправлял здоровье известный питерский коллекционер Владимир Матвеевич Виленкин, как раз и можно было ощутить себя человеком, а не букашкой. Чистота и гармония, приборы дистанционной диагностики, одноразовые шприцы... Сестры тактично улыбаются, санитары придерживаются цензурного лексикона, а доктора задумчивы и учёны. Среди всего этого великолепия Владимир Матвеевич быстро шёл на поправку. Вкусно ел, много спал, а чтобы не скучать - ибо от скуки начинают одолевать лишние мысли, - сражался с персональным компьютером в тетрис... Так проходили дни, но по ночам не было ни процедур, ни компьютера, ни иных отвлекающих моментов, и устроенный ему эгидовцами кошмар неотвратимо оживал. Пока что Дубинин с Пиновской щадили его подорванное здоровье и, будучи людьми деликатными, к теме золотого дуката не возвращались... но они ЗНАЛИ. Или догадывались, что было, в общем, не лучше. И рано или поздно говорить с ними придётся. И оттого господин Виленкин просыпался в поту и стонал: "Господи! Да когда ж это кончится!.." Не кончалось. Наверное, Бог не слышал его. Или, наоборот, слышал очень даже хорошо...