- Ну, бля, кажись, бирку дома забыл... Женя-"фраер" с равнодушным любопытством следил за тем, как он в сотый раз расстёгивает-застёгивает молнии на куртке. Женя-эгидовец уже понял, к чему идёт дело, и не удивился, когда Журба хлопнул его по колену:
- Слышь, Джексон, у тебя ведь наверняка паспорт с собой? Выручай, корешок, у барыги одного бабки занять нужно, я потом с ним разберусь, отвечаю. Ты же меня знаешь, кидалова не будет.
До сих пор знать его "фраеру" вроде было особо неоткуда, если не считать драки на шоссе, но Женя опять поступил так, как от него ждали:
- Нет базара, Андрей Аркадьевич... Сейчас из сумки достану...
И правда, как отказать такому хорошему и заботливому человеку, ещё и посулившему Жене роскошный автомобиль?.. Они поднялись на третий этаж и увидели там обшарпанную картонную дверь. Журба соединил две проволочки, торчавшие на месте звонка.
- Кто там? - почти сразу отозвался дребезжащий мужской голос. Журба продемонстрировал в глазок все сорок зубов:
- Марк Соломоныч, я это, Андрей. Утром договаривались.
Щёлкнули замки, брякнул засов, и дверь отворилась. Вернее, тяжеловесно и даже величественно повернулась на мощных петлях, явив понимающему взгляду своё истинное качество. Картонной в ней была лишь маскирующая облицовка, а внутри пряталась надёжная сталь. Оснащённая американским полицейским замком. Так ушлые люди меняют внешний облик автомобиля, превращая новенькую машину в потасканную, да ещё и непрестижной модели.
- Здравствуйте-таки, молодой человек. А кого это вы ещё ко мне привели?.. Мне никто не нужен...
На пороге стоял и подозрительно разглядывал гостей пожилой толстяк с лысиной, обрамлённой неопрятными седыми завитками. Судя по тому, какой кислятиной несло из квартиры, форточки там не открывались неделями. Зато было тепло: Марк Соломонович стоял в одной маечке и домашних штанах. То и другое было засалено до невозможности.
- По его бирке бабки брать буду, - Журба взял Женю за плечо. - Вам, Марк Соломоныч, не один хрен?
- Андрей, вы попали в приличный дом! - Хозяин квартиры прижался к стене и пропустил визитёров в прихожую. - Здесь не ругаются на пороге, а вытирают-таки говно с подошв своих штиблет...
Сам он был в вонючих войлочных тапках на босую волосатую ногу. Он провёл Журбу и Крылова на кухню и поинтересовался:
- Ну?
В мойке громоздилась несвежая куча грязной посуды. Сесть предложено не было, но Журба сам уселся на табурет и положил ногу на ногу:
- Давай, Джексон, свою краснокожую...- взял у Жени паспорт и протянул хозяину дома: - Хочу восемь тонн на год.
- Хотеть, молодой человек, не вредно, вредно не хотеть, - Марк Соломонович обнаружил в улыбке прокуренные редкие зубы и громко позвал: - Фима, Фима!
До тебя дело есть!..
На кухне тотчас возник долговязый чернявый парень. Коротко глянул на присутствующих, потом остановил взгляд на толстяке.
- На, пробей,- Марк Соломонович протянул ему паспорт и, кивнув на Женю, брезгливо поморщился: - Проверь, нет ли криминала, узнай метраж, прикинь стоимость, и, если порядок, заручную подгони...
Судя по некоторым специфическим выражениям, ростовщик в свой приличный дом попал из дома казённого. Минут десять в кухне царила тишина, только еле слышно урчал огромный холодильник "Бош". Он был того розового оттенка, который Женина бабушка назвала бы "телячьим".
- Ажур! - наконец-то вернулся долговязый Фима. - Криминала ноль. Вот планировка квартиры, вот жильцы... район... рыночная стоимость на сегодняшний день...
- Так, так, - Марк Соломонович цепко ухватил протянутый бумажный лист и самым внимательным образом изучил.- Ну вот что, молодые люди,- он повернулся к Журбе, но при этом покосился на Женю. - Восемь тонн я вам не дам. От силы шесть, под двенадцать процентов, сразу возьму за полгода, вы же знаете, какое сейчас время, кругом одно жульё...
- Ладно, валяйте, - кивнул Журба. И слегка толкнул Женю. - Давай, Джексон, подмахни документ.
- Распишитесь, молодой человек... - Марк Соломонович взял из Фиминых рук полностью готовый, со всеми печатями, бланк генеральной доверенности и ткнул в неё пальцем: - Вот здесь... - Под ногтями у него была траурная кайма. - И расписочку попрошу, по всей форме... Фима, продиктуй!
Пока тот диктовал, ростовщик сличил Женину подпись на гендоверенности и в паспорте. Когда расписка была готова, Марк Соломонович дважды перечитал её, вновь недоверчиво скосил глаза на гостей и, заверив:
- Я сейчас, - скрылся в недрах квартиры.
Вернулся он минут через десять. Зачем-то огляделся и выложил на стол приличную пачку стобаксовых:
- Здесь-таки всё точно. У нас как в аптеке!
- Проверим, - Журба взял доллары и со скоростью счетного автомата прошелестел всю толстую стопку: - Э, чегой-то не понял я, Марк Соломоныч! Стохи не хватает!..
- Быть не может! - Хозяин дома ещё раз самолично пересчитал зелень и сокрушенно покачал головой: - А зохн вэй, Фима, киш мирен тохес! Как ты считаешь бабки, шлимазол? Здесь же все кругом порядочные люди!..- Он вытащил из кармана сто долларов и с полупоклоном сунул в руки Журбе: - Ошибочка вышла, молодые люди, фраернулись, блин.
- Точно фраернулся, сионист хренов, - уже в салоне джипа Журба со смешком извлёк из кармана заныканную бумаженцию с портретом Франклина. В юности он неплохо "приподнялся" на ломке купюр и былых навыков до сих пор не утратил. Перебьётся на изжоге, барыга позорный. Держи, Джексон! Это тебе на первоначальное обзаведение!
Женя Крылов, только что потерявший комнату в коммуналке, некогда купленную ему Шлыгиным, взял сто долларов и смущённо поблагодарил:
- Не знаю, когда отдам, Андрей Аркадьевич, честное слово...
Журба отмахнулся и опять включил радио, чтобы ехалось веселей. Из приёмника послышались цепенящие душу грозовые аккорды, потом полетел голос покойного Меркьюри.
- Хорошо поёт, царствие ему небесное,- сказал Журба и сделал погромче.Хоть и гомиком был... а всё равно люблю, блин.