Судя по хитрой улыбке Наны, это было запланировано и это было объявление войны. Тсунаёши порадовалась и решила впредь стараться помогать маме с готовкой – было видно, что та собиралась сделать что-то ещё, но не успела.
После обеда девушка сообщила, что идёт делать уроки к подруге и с чистой совестью ушла на работу.
Сегодня Бьякуран узнал о существовании информатора под псевдонимом “Tea flower”... Если для него это было новостью. Скорее было, иначе бы он сразу пошёл к ней, так как она сидит как раз там, куда явились бывшие Аркобалено.
Если Бьякуран узнал о ней, то и явится он как можно быстрее. Чтобы у неё было меньше времени сообщить кому-нибудь полученную информацию, ага. Правда, насколько девушка знала Кэйкэнну-сан, она наверняка напридумывала кучу поводов для того, чтобы местные якудза не обращались к ближайшему информатору. Например “дорого” или “разногласия и вооружённый нейтралитет” или типа того. Но Бьякуран же обязательно решит, что, раз информатор рядом, то он всё знает о местных кланах. И это в лучшем случае, то есть, если он Кэйкэнне поверит. Приедет, в общем. Возможно, даже сегодня.
Следующим, менее проблемным и более ожидаемым пунктом был Дино Каваллоне. Который, как написал в сообщении агент, прилетел час назад. Ещё ожидался Бовино Ламбо, но про него вестей пока не было. И слава Ками.
Интуиция во всех традициях проклятого дара зловеще твердила, что что-то должно было свершиться в ближайшие дни. Как можно скорее, в общем.
В кафе девушка прилежно просмотрела все видео, но ничего из ряда вон выходящего не произошло: вокруг квартиры Мукуро никто подозрительный не ходил, за тренировками Рю никто не наблюдал, Гокудера Хаято спокойно делал уроки и даже Вария сидела тихо, ничего не разнося и никого не убивая. Занзас сидел в своём кресле, пил свою мутную гадость, швырялся стаканами и рассматривал комплект половинок колец Вонголы. Девятый писал Саваде Емитсу, что Конфликт Колец должен начаться через неделю. Подробности Тсуне не понравились, радовало только одно – весь ущерб дон Тимотео обещал возместить и просил никого не убивать. Ещё было очень, очень неприятно, что отец должен был приехать самолично... но, может быть, хоть в этот раз она с ним поквитается? В ситуации с Бьякураном и носителем Кольца Света ей скорее всего придётся выйти на свет... и если уж вскрываться, так по полной – выйти сухой из воды всё равно уже не получится.
В общем, всё было плохо, но терпимо.
Особенно плохо было то, что делать больше было нечего. Тсунаёши всё просмотрела, прочитала свою почту и несколько чужих, выпила чай с мятой и смородиной, ещё чай с гвоздикой, вишней и чабрецом, ещё чай с имбирём и цветами кактуса, ещё просто каркаде для разнообразия... много чая. Дел не прибавилось. А интуиция всё бесилась и бесилась, пронизывала всё тело Тсунаёши и возбуждала какую-то дурацкую гиперактивность, не давая девушке сидеть спокойно. Тсуну дико бесило это чувство. Надо было что-то делать...
Девушка решила хотя бы попытаться изобразить какую-то деятельность и немножко обмануть свою интуицию. Нанесла на лицо грим, сделав его чуть смуглее и уменьшив разрез глаз, надела чёрный длинноволосый парик, очки в прямоугольной красной оправе, чуть подвела губы и нарисовала стрелки – Реборн мог заметить, что Савада Тсунаёши не красится вообще.. или мама могла ему это сказать... или Рю, считавший свою сестру уродливой доской и не стесняющийся сообщать об этом каждому встречному. Если Реборн вдруг увидит схожесть Тсунаёши и Миёми... На всякий случай, в общем.
Перед зеркалом стояла Акабаяши Миёми – хорошая защита от Реборна, Бьякурана и всех остальных.
И в таком виде девушка пошла к Хибари Кёе – своему хранителю, с которым она до сих пор не успела нормально всё обсудить.
Кёя жил в небольшом коттедже за городом. Один. Если так можно было это назвать, ведь у него постоянно ночевали члены Дисциплинарного Комитета, школьники, в качестве наказания получившие задание прибраться у Кёи дома, девушки, не обделявшие парня вниманием, девочки Тсунаёши, а иногда и сама Тсуна, тоже изображавшая в такие моменты девушку не тяжеловесного поведения. Так что, несмотря на любовь Кёи к спокойствию и одиночеству, сброд там иногда собирался совершенно разнообразный, и парень ничего не мог с этим поделать.
На этот раз Тсунаёши мотоцикл не взяла, решила идти за город пешком – надеялась, что интуиция успокоится. Надежды подкреплялись чаем в термосе и четырьмя шариками мороженого на один рожок, так что у девушки были все шансы.
До того момента, как она дошла до въезда в город.
Сначала ей пришлось шарахнуться за деревья, а потом, поняв, что произошло, и увидев последствия, и вовсе за них спрятаться. По привычке, правда, но произошедшего это не отменяло.
Красная феррари въехала в белую. Хорошо так въехала, на большой скорости. Так, что обе машины отнесло к обочине, и белая ещё и неплохо приложилась зеркалом о дерево. Красота, одним словом.
Причина этой красоты была проста, как пакет зефира. Ромарио заснул, устав от долгой дороги.
Девушка поняла это, даже не выходя из-за деревьев. Во-первых, таких машин в Намимори не было ни у кого, даже у крупных якудза. Тсуёши-сан вообще считал, что подобный выпендрёж глуп, излишен и показывает не благосостояние клана, как принято считать, а лишь жадность владельца машины. Из-за этого многие считали, что Хаяма-кай беден, несчастен и слаб, и доставляли клану неприятности попытками заставить потесниться. Получали за это, конечно, но продолжали... В Оотори-гуми вся элита обожала кабриолеты и каталась на них в любое время года. Нравилось им, наверное, лететь по городу с открытым верхом, наблюдать, как от них полиция шарахается, с простудой лежать... Прочие обладатели крупных автопарков, имевшие в них белые или красные феррари, в Намимори не собирались, Тсуна бы знала.
Зато знала, что Дино Каваллоне обожает раскатывать на своей красной феррари, точно так же радуясь, когда от него шарахалась вся полиция и приветствовали мирные обыватели. Правда, некоторые особо наглые полицейские повадились швыряться в него гнилыми лимонами*.. и из-за этого он перестал ездить на кабриолете, а до этого был совсем как оядзи* Оотори-кумитё. Естественно, гонял он только тогда, когда рядом сидел верный Ромарио.
А Бьякуран вот обожал белый цвет и тоже должен был приехать. Ну, а ещё из-за дерева торчал помятый хвост и кончики крыльев серебристого дракона, нарисованного на боку машины.
Первым вылез хмурый Ромарио, открыл дверь сконфуженному Дино. Две чёрные машины с его людьми как раз подъехали и встали рядом, заставив его смутиться ещё больше. Потом из белой машины выбрался Бьякуран, вытащил сначала пакет зефира, а потом за руку Кикё, своё Облако. Он опять улыбался своей белодраконьей улыбкой, и было понятно, что обалдевшего от радости встречи Дино он собирается использовать исключительно в гастрономических целях. Каваллоне было даже немного жалко... если бы Тсуна не знала, что за ним стоит Реборн.
И одетая в красное фигура на другой стороне дороги окончательно утвердила девушку в мысли, что ей здесь находиться нежелательно, и она развернулась и пошла в лес.
Плюс три проблемы. Одна незапланированная.
Комментарий к Часть 25 * Итальянская мафия имеет обширные плантации цитрусовых.
**Оядзи – советник кумитё.
====== Часть 26 ======
Бодро, хоть и осторожно шагая по лесу, Тсуна написала сообщение Мукуро.
“В городе Бьякуран, Дино Каваллоне и Фонг. Последнего, пожалуйста, проверь. Каваллоне не трогай. За Бьякураном последи, пожалуйста. Если сможешь. Его иллюзионист представляет проблемы? Я просто забыла.”
Поход к Хибари отмениться уже не мог, даже несмотря на то, что по лесу идти было неудобно, грязно, скучно, а ещё надо было делать большой крюк, и была большая опасность заблудиться. Но это как раз было не так уж и плохо, ведь, пока Тсунаёши блуждает в лесу, в городе её никто не найдёт.
Парой секунд позже пришёл ответ:
“Ок.”