— Хорошо, — сказал маршал.
Воцарилась тишина. И в тишине этой одна за другой сыпались песчинки, одна за другой стремительно пробегали они по гладкому стеклу… Время уносилось в прошлое — великая и ужасная река, вечно текущая лишь в одном направлении, равнодушная к нашим попыткам что–то удержать, сохранить… хоть крошечку, хоть щепотку, самое важное, самое ценное, самое дорогое… Времени нет дела до наших страстей и стремлений, оно просто есть… здесь и сейчас оно покачивает на своих могучих ладонях два мертвых тела, словно бы взвешивая, пытаясь определить, кто из них чего на самом деле стоил… Точно так же взвешивает оно и живых, здесь и сейчас, — эти двое, их слова и поступки, мысли и желания. Кто знает, что случится дальше? Все зависит от того, что они скажут друг другу. Время… Время нельзя остановить, но каждое мгновение имеет свое начало и свой конец. Последние песчинки стекают по гладкому стеклу… стекают, стекают… Все.
— Ваша минута прошла, герцог.
— Да. — Герцог Ренарт бросил взгляд на королевские песочные часы. — Действительно прошла.
На его лице отразилось безмерное сожаление, словно эта минута была чем–то драгоценным, а теперь навсегда, безнадежно утраченным. Словно целый мир умер и родился вновь. Что ж, возможно, так оно и было.
Во всяком случае, после того как они сейчас поговорят с Эрданом, мир изменится непоправимо, в этом герцог был уверен как ни в чем другом. Как же ему хотелось сейчас переиграть некоторые свои действия. Эх, знать бы заранее, как все сложится. Хоть за час бы знать! А теперь… одна надежда, что маршал… Так, скорей всего, и выйдет, вот только если он ошибся в Эрдане… то он ошибся и во всем остальном! И многим придется заплатить за его ошибки, потому что он не отступит. И не подумает отступить!
— Маршал, вам ведь никогда не нравилось при дворе, — устало сказал герцог Ренарт. — Вы терпеть не можете придворные интриги, все эти отвратительные склоки, маленькие постыдные тайны, уродливые грешки… зачем вам все это?
— Вы о чем? — удивился маршал Эрдан.
Герцог Ренарт глубоко вздохнул.
— Маршал, вы же не хотите… стать королем? — очень осторожно поинтересовался он.
— Храни меня боги! — замотал головой маршал, и у герцога отлегло от сердца.
— Искренне, — отметил он. — Похоже, и впрямь не хотите. Но тогда… мне повезло!
— Почему это? — насторожился Эрдан.
— Потому что вы — сильный противник, маршал. И у вас есть шансы… небольшие, но достаточные, чтобы доставить мне серьезные неприятности. Очень серьезные. Одна эта ваша гвардия… А ведь есть еще и ваша слава, ваше обаяние, ваш ум, ваши стратегические таланты…
— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что буду благодарен вам, маршал, если вы не попытаетесь помешать мне надеть корону. Я все равно ее надену, но ваше противодействие… Я не хотел бы разносить в клочья свое королевство. Оно мне нравится целым, и я хотел бы сохранить его таковым. Достаточно того, что Эттон наворотил. Просто не представляю, что я должен теперь сделать, чтобы примириться с его величеством Илгеном… одним словом, война с вами мне нужна меньше всего на свете, маршал. Но если придется, я буду воевать. Я не откажусь от такого шанса. Ни за что на свете! Таких подарков боги дважды не делают. Я буду королем Вирдиса.
— Не отказывайтесь, герцог. Шанс ваш, — проговорил Эрдан, внимательно глядя герцогу в глаза. — Будьте королем, раз вы этого хотите. Но вы дадите мне то, что нужно мне. Вам это не будет стоить ничего.
— Верно, я же согласился дать вам невесть что, — кивнул герцог Ренарт. — Итак, маршал?
Маршал Эрдан достал из–за пазухи свиток.
— Открытое письмо одного короля другому, — промолвил он. — Раз вы собираетесь стать королем, значит, оно адресовано вам, герцог.
Он протянул свиток герцогу.
— Вот это мне и нужно, — негромко сказал он. — Это, и только это.
Герцог пробежал свиток глазами.
— И все? — спросил он.
— И все, — ответил маршал.
— Отпустить семьи ваших гвардейцев? Это все требования? И взамен этого — молчание. Полное забвение того дела?
— Вы тоже знали, герцог? — помрачнел маршал Эрдан.
— Я тоже знал, маршал, — не стал врать герцог Ренарт. — Но не думаете же вы, что я мог что–то изменить? Теперь — дело иное. Могу чем угодно поклясться — при мне такого не повторится. Так, значит, полное забвение?
— Да.
— Отлично. Что ж, Заранее могу обещать, что все, кому заблагорассудится уехать куда бы то ни было, могут спокойно это делать. Собственно, я и не собирался никого преследовать. Стоит королю Илгену выполнить свою угрозу, и нам перед соседями вовек не отмыться. А уж Совет Архипастырей нас и вовсе со свету сживет. Нам сейчас нужно всех любить, со всеми дружить и кланяться еще до того, как гость в дверь постучится. Так что родственники и семьи ваших гвардейцев, да и вообще все, кто захочет уехать, могут делать это абсолютно спокойно.