– И королю это не понравилось?
– Еще бы. Сам он в эти битвы идти побоялся. Ему и первого раза хватило. А раз так, вся слава досталась одному маршалу. А король не получил ничего, кроме слегка приумолкшей оппозиции. Впрочем, подозреваю, многие из них не заткнулись, а просто сменили свои прежние убеждения. Теперь они мечтали увидеть на троне маршала Эрдана. Сам понимаешь, его величество Эттон был просто в восторге!
– А четвертая кампания?
– Интереснее предыдущих. Я до сих пор не знаю, чем это было – глупостью или злым умыслом. То ли король Эттон решил, что его непревзойденный маршал и впрямь непобедим, то ли ему хотелось таким образом пригасить сияние маршальской славы… может, он и вовсе надеялся, что маршала на этой войне убьют, – а только этот коронованный умник развязал войну с Теарном.
– И что?
– А то, что Теарн на тот момент был вдвое, если не более, сильней Вирдиса. Маршал Эрдан сумел достойно проиграть эту кампанию. Можно сказать, он свел ситуацию почти вничью. Его слава еще возросла, а Эттон вынужден был притихнуть. Впрочем, такие, как он, никогда не успокаиваются, пока сталь или свинец не успокоят их окончательно, – наставительно заметил Верген. – Ну что? Будем спать?
– Будем. Только сперва расскажи мне еще вот что…
– Завтра вставать рано. У меня совещание с его величеством, а у тебя урок геральдики.
– Ох…
– Вот то-то. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, наставник.
– Геральдические звери рода Буэндро поменяли свои цвета в триста втором году до гномьего Исхода, согласно указу его величества… – бормотал Карвен. – Какой же тогда король правил Верхним Таллирахом, еще Макондлес или уже Фердлес? И какие были цвета у рода Буэндро?
Он тоскливо посмотрел в лежавшую перед ним груду раскрытых книг. Как можно все это запомнить? Нет, он знал, конечно, что на белом свете существует огромное количество очень мудрых людей. И некоторые из них пишут книги. И раз все эти мудрые люди не сегодня родились, то, понятное дело, книг они написали не так уж и мало. Может быть, даже много. Например, сто. Или даже тысячу.
Когда Карвен впервые оказался в королевской библиотеке… нет, когда он оказался там впервые, он был слишком занят, чтобы еще и на книги обращать внимание. В конце концов, не каждый день его величество с маршалом Эрданом в шашки играть изволят. Да еще и по такому поводу. Нет, тогда он ровным счетом ничего не заметил.
А вот когда это случилось снова… когда он проверил и убедился, что эти ровные бесконечные ряды не являются повторением одной и той же книги… все эти бесчисленные тома и впрямь кто-то написал… Вот тогда ему и стало страшно. Ему показалось, что он стоит на громадной, почти бесконечной площади, а вокруг него – толпа мудрецов, безграничная толпа, и все они на него, Карвена, смотрят.
Наставник Дэрран восхитился ярким и образным мышлением своего нового ученика и страшно огорчился, узнав, как же мало тот знает. Когда эльф закончил перечислять тот «необходимый минимум», который молодому человеку следует усвоить, чтобы его можно было чему-то серьезному учить, Карвен был не просто напуган – он пришел в ужас!
– Да, молодой человек, со многими из этих мудрецов вам придется познакомиться лично, – улыбнулся наставник Дэрран. – Хоть и опосредованно, но все же лично. Ибо, читая книгу, изучая ее, как бы беседуешь с ее автором.
Карвен попытался робко напомнить новому наставнику, что он-то никак уж не эльф. Он просто не проживет столько, чтобы все это прочитать.
– Ну что вы, юноша, – доброжелательно улыбнулся наставник Дэрран. – Мы с вами гораздо быстрей управимся. Оглянуться не успеете, как это у людей говорится.
Вот тогда-то Карвен впервые и подумал, что его собственный наставник – самый настоящий злодей. Такой, как в сказке, только страшнее.
Если бы Карвен только знал! Если бы он догадывался, как изощренно тот отомстит ему. Если бы он хоть на секунду мог заподозрить, чем для него обернется невинная на первый взгляд попытка выяснить, что же там приключилось в загадочном прошлом и как граф Лэрис стал сержантом Вергеном… Если бы он только предположил – язык бы проглотил и молчал, молчал, молчал… до самой смерти!
Быть может, тогда наставнику не пришло бы в голову упросить его величество позволить Карвену заниматься вместе с принцем.
Когда наставник предложил такое, Карвен не особенно забеспокоился. Учиться он умел и любил. Да и не может же быть, чтобы принца сильней, чем его, нагружали. А он и кузнецом неплохо справлялся, и воином… нет, воином, конечно, трудновато приходилось, да и кузнецом, если уж быть честным, а только… да разве есть на свете такое, с чем мы не справимся?! Ну а вместе с принцем какую-нибудь геральдику поизучать – милое дело. Пусть-ка принц попробует молотом помахать. Пусть отличит нагретый металл по цвету.
Ох, не так все случилось. Совсем не так. Вот тогда Карвен и понял, как жесток и коварен его наставник. Как безжалостно он умеет мстить. Знал ведь, небось, что несчастного ученика ожидает. Не мог не знать. Эта его неземная улыбочка. Иди, Карвен, позанимайся немного. Ему бы такое «немного». Бедный Ильтар! Как он еще жив-то?! А его величество – как?! Нет, его, конечно, наставники ежечасно не мучают. Вот только все то, что принц изучает, его несчастный отец применяет. Каждый день. И днем и ночью. Всегда.
Карвен был потрясен, когда понял, что у королей рабочий день не заканчивается. То есть вообще никогда. Король трудится, даже когда спит. Когда ест, когда моется… Вообще всегда! Даже умирая, он работает на благо государства. И умереть-то он должен правильно, оставив завещание, распределив что нужно между наследниками, успев отдать необходимые распоряжения, и все такое прочее. И вся его жизнь расписана до таких ничтожных мелочей, что, собственно, это и не жизнь вовсе. Служение. Так это, кажется, называют. Нет, хорошо все-таки быть кузнецом – отработал свое, пришел домой, жена-дети радуются, искупался, поужинал, и отдыхай!
Бедный, бедный Ильтар! Он ведь знает, что его ждет! Ему не светит быть кузнецом! Никогда ему не возвращаться домой к вечеру с ощущением приятной усталости в теле и, даже обнимая жену, подымая на руки хохочущих детей, он выполняет важное государственное дело. Ужас!
Бедный Ильтар! Он обречен стать королем, отвечать за все, отвечать за всех, принимать решения… правильные решения, взвешивать каждый шаг, зная, что, как бы ты ни поступил, кому-то все равно может быть плохо от твоего решения, а кто-то все равно погибнет, как ни старайся… и все равно ежечасно, ежеминутно служить, служить, до тех пор пока ноги не протянешь…
А наставник – злой. Заставить свободного человека трудиться, словно какого-то короля. Ну, или принца, разница невелика. Они-то хоть понятно, за что страдают. Нечего было королями да принцами рождаться, а он за что мучается?!
– Геральдические звери рода Буэндро… – бормотал Карвен, водя пальцем по книге. – Ага! Орел – синий. Так. А медведь? Желтый? Король даровал привилегию на красного поменять? А какой король? Ага. Ясно. А почему на красного? Чем ему желтый не угодил? Орла-то, похоже, никто не тронул. Как был синий, так и остался. Чем провинился желтый медведь? И почему у них вообще такие дурацкие расцветки?
И если в начале своих мучений Карвен еще подумывал о какой-то мести наставнику, то потом ему стало просто не до того, синие орлы и желтые медведи скрутили его по рукам и по ногам. На это окаянный злодей, в миру именуемый сержантом Вергеном, видимо, и рассчитывал.
Карвен душераздирающе вздохнул и перевернул страницу. Седовласые мудрецы и несчетные века окружали его со всех сторон. Путей к отступлению не было. Положение было отчаянным. Приходилось сражаться.
Был уже поздний вечер, когда в королевские покои явился начальник вирдисской секретной службы генерал Гламмер. Собственно, король в такое время никого уже не принимал, разве что тех, кто имел честь восхищаться его непревзойденными картинами, однако новость, принесенная генералом, была такова, что он почел себя вправе нарушить распорядок дня его величества.