Почесухин. Вижу... Никогда еще так не гулял!
Купец (с сожалением). А что ты вообще видел-то? Революцию? А зачем она
тебе? Я же вижу, что лично тебе она была ни к чему!
Почесухин (растерянно). То есть почему же?.. А семинары?.. Что же тогда
проходить?..
Купец. Семинария? Уж не пономарь ли ты, как я на тебя погляжу? Ты мне
лучше ответь: чего ты для своей пользы добился? Какая, к примеру, у тебя
личная собственность?
Почесухин (растерянно). Спальный гарнитур... Теперь вот... памятник...
Купец. А что ты себе можешь позволить? Я тебя спрашиваю! Что? Унизить
человека - рожу ему горчицей намазать - можешь? Ни-ни! Зеркала в кабаке
побить - погром учинить - можешь? Не можешь? Какие твои функции?
Почесухин (оправдываясь). Согласовать... Отказать... Принять меры... А
что еще? Мне больше ничего не надо.
Купец (грозит пальцем). Врешь ведь! Врешь! Думаешь, если я уже помер,
так я тебя насквозь не вижу? Вижу, голуба ты моя! Как на рентгене вижу!
Почесухин (испуганно). Что же ты там видишь?
Купец. А тебе так сразу все и скажи! Ишь ты какой! Ты потерпи,
помучайся!
Почесухин. Неужто ты меня раскусил? Неужто?!
Купец (неожиданно, оборачиваясь). Цыгане! Где цыгане? Где табор?
На месте музыкантов возникает хор цыган. Они поют
таборную песню. Идет пляска. С бубном в руках пляшет
молодая цыганка. Почесухин с удивлением узнает в ней
свою секретаршу. Она пляшет и подмигивает недвусмысленно
Кириллу Спиридоновичу.
Генерал (приходит в движение). Марш вперед! Труба зовет! Черные
гуса-ары!..
Купец (бросает цыганам деньги). Давай, давай! Давая, давай! Еще раз!
Еще много, много раз! (Почесухину.) Что?! Нравится?!.
Почесухин (растроганно обнимает купца). Ваше степенство! Кондратий
Саввич! Золото ты мое! Понял ты мою душу! Никто ведь не понимает, а ты
разобрался! Умница ты моя! Вот за что я тебя люблю и уважаю! Пей! Пей -
плачу! Вот она, настоящая житуха: и вино, и бабы, и никакой тебе
ответственности!
Купец отпихивает от себя Почесухина, тот хватает бутылку
и швыряет ее в зеркало. Звон битого стекла. Генерал
падает под стол. Темнота. Мертвая тишина. Почесухин
просыпается. Перед ним стоит Варвара Игнатьевна.
Голова трещит! Всего двести грамм перцовки утром выпил, а так нехорошо
заснул... И приснится же такое! (Качает головой.) С царским генералом и с
купцом в ресторане гулял. Цыган слушал... Бутылкой зеркало разбил... Купец
из меня душу выматывал, наизнанку меня выворачивал... И так все натурально
приснилось, как в кино.
Почесухина. Надо бы тебе к доктору сходить. Провериться. Пусть тебя
психопат посмотрит, оскорбительную кислоту пропишет. Нервы у тебя не в
порядке. Безыдейные тебе сны сниться стали. Никогда этого не было.
Почесухин (сердится). Что, я их себе заказываю? Я их в бессознательном
состоянии смотрю!
Слышны приближающиеся голоса. Появляются знакомый нам
маляр и старуха лет восьмидесяти с черном зонтом в
руках.
Маляр (старухе). Если вы, бабушка, про этот памятник спрашивали, то вот
он самый! Другого такого, чтобы с креслом, у нас тут нет... (Почесухиным.) Вашим памятничком интересуется! (Старухе.) Вот они вам, бабушка, тут все
расскажут. (Хочет идти.)
Почесухина задерживает его. Подводит к ограде и что-то
объясняет.
Маляр (понимающе кивает головой.) Сделаем. У меня как раз есть
подходящая! (Уходит.)
Старуха обходит вокруг памятника.
Почесухин. Простите, гражданка! Что вы ходите вокруг да около? Кто вы
такая?
Старуха (присматривается к Почесухину.) Да ты сам-то кто такой? Что-то
я тебя не узнаю!
Почесухин. Мы Почесухины.
Старуха. Вижу, что Почесухины! Вижу! Да только какие же вы Почесухины,
я не пойму?!
Почесухин. Я в некотором смысле управляющий городскими предприятиями
коммунального обслуживания. А в чем дело?
Старуха (обходит памятник вокруг). Господи! Я-то сюда за тыщу верст
ехала, думала, что тут все в полном разорении, все бурьяном заросло... А
приехала... (Подходит к Почесухину. Смотрит ему в лицо.) Господи боже мой!
Уж не покойного ли Антона сын? Как тебя по батюшке-то?
Почесухина. Его Спиридонович по батюшке!
Старуха. Не было в нашем роду Спиридонов. (Вспоминает.) Фома был, Артем
был, Антон Почесухин был - бакалею в Самаре держал. А вот Спиридона я что-то
не припомню...
Почесухин. При чем тут Фомы и Артемы, я не понимаю! Какая бакалея?
Какое это ко мне имеет отношение? В чем дело?
Старуха. Милый ты мой! Так ведь я сама-то кто? Почесухина я! Анфиса
Кондратьевна! Покойного Кондратия Саввича дочь!
Почесухин. Какого еще Кондратия Саввича?
Старуха. Купца первой гильдии, что под сим камнем лежит, царство ему
небесное! (Крестится.) Всю Советскую власть я на папенькиной могилке не
была. Господи прости меня, грешную! Сорок лет сюда собиралась, все деньги на
дорогу копила. А нынче на лотерейный билет мотороллер выиграла. Да на что
мне этот мотороллер? Я его целиком деньгами забрала! Получила деньги и
поехала, в Доме колхозников переночевала, сегодня вот на могилку пришла. Не
ждала, не гадала, что и памятник на месте и сродственник нашелся! Кем же ты
мне доводишься? Ведь никак я твоя тетка?
Почесухин. Никакая вы мне не тетка! Никакого отношения я к вам не имею!
Я вам никак не прихожусь. Я сам по себе!
Старуха (настойчиво). Как же это ты сам по себе, если ты к нашей
могилке уважение имеешь?
Почесухин. Откуда вы взяли? Может, это вовсе не я! Я вам этого не
говорил!
Старуха. Люди сказывали! "Не беспокойся, говорят, бабушка! За вашей
могилкой Почесухины приглядывают. Новую оградку поставили. Цветы высадили".
Какие же, думаю Почесухины? Вроде в этом городе никого из нашего купеческого
роду не оставалось. А кто когда и был, так всех ветром резвеяло... Из каких
же ты, батюшка, Почесухиных?!
Почесухина. Не приставайте к мужу моему! Мы не купцы! Мы мещане!
Почесухин. Мещане! Ясно? Что вы к нам привязались?
Старуха. Так ведь и мы из мещан вышли, а уж потом купцами-то стали! Не
сразу Москва строилась... (Обращает внимание на исправленную надпись на
памятнике.) Господи! Куда же слова делись? Как сейчас помню, папенькин титул
в надписи стоял! (Быстро достает из сумочки старую фотографию и смотрит на
нее.) Вот и на фотографии тоже: "...купец первой гильдии". (Смотрит на
памятник.) А тут нет! Куда же она делась? (Протягивает Почесухину
фотографию.)
Почесухин (отстраняет фотографию). Что вы тут агитацию разводите? Мало
ли что...
Раздаются голоса. Появляются Чуркин и Вечеринкин. У
Вечеринкина крайне растерянный вид. Они подходят к
памятнику. Вечеринкин старается не смотреть в сторону
Почесухиных. Те удивлены.
Чуркин (вежливо). Добрый день, товарищ Почесухин!
Почесухин (сдержанно). А-а, это ты, Чуркин? Привет!
Чуркин (как бы между прочим). Так и не дождался я вашего вызова.
Пришлось на другую работу устроиться...
Почесухин. Устроился! В официанты, что ли?
Чуркин. Да нет, не в официанты...
Старуха все еще охает возле памятника, сличая его с
фотографией.
Вечеринкин (Чуркину). Вот он, памятник.
Чуркин. Так, так... (Заглядывая в записную книжку.) Счет-заказ номер
сто сорок шесть дробь восемьдесят восемь от четвертого мая. (Почесухину.) Вы, Кирилл Спиридонович, за этот мрамор в кассу конторы платили или лично
гражданину Вечеринкину?
Почесухина (поспешно). В кассу, в кассу мы платили! У меня квитанция
есть. Могу показать! (Роется в сумочке.)
Чуркин (Почесухину). И зачем же вам это кресло понадобилось?