(После паузы.) Твое суждение по этому вопросу?
Сиделкин (возвращая Фуфину бумагу.) Академия-то коммунальная!
Фуфин. Что ни говори, а начальство.
Сиделкин (осторожно). Ну, это, правда, постольку-поскольку...
Фуфин (недовольно). Вот именно... А на документ мне отвечать
придется?.. Придется!
Сиделкин. Выходит, этот академик занимается коммунальным хозяйством, а
интересуется птичками?
Фуфин. Это не наше с тобой дело, чем там академики занимаются. Важно,
что поступил официальный документ! И не от кого-нибудь... Это тоже понимать
надо! Какой из себя этот Клюшкин? Давно он у нас работает?
Сиделкин. Лет десять. Когда я пришел, он уже работал.
Фуфин. Как он работает? Взысканий не было?
Сиделкин. Старик исполнительный.
Фуфин. Пьет?
Сиделкин. Нет. Трезвый старик.
Фуфин (в раздумье). Не пьет, значит...
Входит секретарша. Кладет на стол Фуфину папку.
Секретарша. Личное дело Клюшкина.
Фуфин (вынув из папки фотографию Клюшкина и показав ее Сиделкину). Он?
Сиделкин. Он.
Секретарша. Он.
Фуфин. Как к нему эта птица попала? Поймал он ее, что ли, где-нибудь?
Сиделкин. Наверное, поймал. Говорят, он птицелов.
Фуфин. Какая у него зарплата?
Сиделкин. Рублей сорок.
Секретарша. Сорок два.
Фуфин. И за пятьдесят рублей свою эту варакушку академику не продал? Ну
и ну!.. (Качает головой.)
Сиделкин. Выходит, не продал.
Фуфин. А ну как он и мне откажет?.. Свою машину за ним послал. Он
выходной сегодня.
В дверях появляется тетя Маша.
Тетя Маша. Захар Филатыч, Клюшкина привезли!
Фуфин. Давайте его сюда! (Заглянув в анкету Клюшкина.) Эх,
беспартийный!.. (Сиделкину.) Может, ты на него по профсоюзной линии
повлияешь?
Сиделкин не успевает ответить, входит Клюшкин. Он
взволнован. Фуфин выходит из-за стола и идет навстречу
старику.
(Улыбаясь.) Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Клюшкин!
Клюшкин (взволнованно). Здравствуйте, товарищ Фуфин. Что случилось?
Обмениваются рукопожатием.
Фуфин. Вы уж нас извините, что мы вас потребовали в ваш выходной день.
Дело у нас к вам есть. Вы не волнуйтесь. Садитесь, пожалуйста.
Клюшкин садится. Секретарша выходит. Фуфин пододвигает
старику коробку папирос.
Клюшкин. Благодарю покорно, не увлекаюсь.
Фуфин. До ста лет хотите прожить?
Клюшкин. Загадывать не загадываю, а проживется, так проживу.
Фуфин. Как вас довезли? Я ведь за вами свою машину посылал.
Клюшкин. Привезли. В бане меня нашли...
Фуфин. Вы уж нас извините, Понтий Петрович...
Клюшкин. Ничего... Не велика важность. А что случилось-то?
Фуфин (начиная издалека). Дело, Понтий Петрович, у нас к вам не совсем
обычное... Слухами земля полнится. Говорят, вы птиц ловите?
Клюшкин (неопределенно). Дело любительское.
Фуфин. И много у вас дома птиц? Какие именно?
Клюшкин. Всякие есть... Щеглы, зяблики, чижи...
Фуфин. Наверное, как запоют все сразу, так прямо концерт? Филармония!
Клюшкин. Не без этого. Раз у птицы такой дар от природы есть, чтобы ей
петь, она и поет - не стесняется.
Фуфин. Вот вы говорите, что у вас есть там разные щеглы, чижи... А вот
рассказывают, что есть у вас еще одна птичка, под названием варакушка. Что
это за птичка такая?
Клюшкин (неуверенно). Да как сказать, чтобы не соврать...
Фуфин (ласково). Да уж вы, Понтий Петрович, пожалуйста, скажите все как
есть. Не соврите.
Клюшкин (подумав). Птичка-невеличка. С ноготок.
Фуфин. И где же вы ее раздобыли, если не секрет?
Клюшкин. В камышах, на болоте я ее раздобыл. Летошний год поймал. Эти
варакушки больше в сырой чаще селятся, поближе к воде.
Фуфин (заинтересованный). И часто вы их ловите, Понтий Петрович?
Клюшкин. Птиц-то? Да, почитай, каждый год ловлю.
Сиделкин (неожиданно, с места). Продаете?
Клюшкин (обернувшись). Года три назад подарил одного певчего щегла в
Дом пионеров, а продавать никому не продавал.
Фуфин. А что же вы с ними делаете?
Клюшкин. А ничего я с ними не делаю. Чего с ними делать? Поймаю птицу,
зиму продержу, прокормлю, а весной выпускаю. Дело любительское.
Фуфин (с недоверием). Выпускаете?
Клюшкин. Ясное дело. Весной да летом она сама прокормится...
Фуфин (глубокомысленно). Да-а-а... А что же это все-таки за птица
такая, эта варакушка? Не могли бы вы нам с товарищем Сиделкиным рассказать о
ней более подробно? Так сказать, информировать нас...
Клюшкин. Это можно... (Задумавшись, а потом искренне, с большим
интересом к собственному рассказу.) Варакушка - птичка большой красоты и
душевности. Полет у нее быстрый, но короткий. Вспорхнет над землей, пролетит
немного. И все кругами, знаете ли, такими небольшими, и уже дальше бегом по
земле: прыг, прыг, прыг! И уж если начала прыгать, то пути себе не выбирает, что по сухому, что по топкому, по открытым ли местам, по густой траве - ей
все равно, везде проберется... Самцы промеж собой насмерть дерутся, когда их
по любовной линии заест. Ревнуют, можно сказать, друг дружку! (Покачивая
головой.) И смех и грех, право слово! Весной дивно поет... Вот она какая, варакушка, товарищ Фуфин!
Фуфин (закуривая). Да-а-а... Любопытная птичка... Как, товарищ
Сиделкин?
Сиделкин. Безусловно.
Фуфин. Скажите, Понтий Петрович, у вас никто не хотел купить эту
птичку?
Клюшкин. Почему не хотел? Прицеливался недавно один. Говорил, будто в
какой-то академии работает. Просил продать. Только я ему не продал.
Фуфин. Не сторговались?
Клюшкин. Да мы и не торговались. Так разошлись.
Фуфин. Сколько он предлагал вам за вашу варакушку?
Клюшкин. Сперва десятку предлагал, а потом до тридцати рублей накинул.
Фуфин. А потом и полета предложил.
Клюшкин. Хвастался, будто и полета даст, если я ему ее уступлю. Только
я не уступил.
Фуфин. Сколько же стоит такая птичка, по-вашему?
Клюшкин (помедлив). Ничего она не стоит.
Фуфин (не понимая). То есть как это так ничего? Что-нибудь она должна
стоить? (Показывает на коробок спичек.) Коробок спичек и тот стоит. А вам за
нее пятьдесят рублей предлагали!
Клюшкин (спокойно). Не стоит она этих денег.
Фуфин (теряя самообладание). Тогда скажите, сколько она стоит.
Клюшкин (пожимает плечами). А кто ее знает, сколько она стоит.
Фуфин. Ну, хорошо. Допустим, что она стоит гораздо дешевле. Но почему
вы ее все же не продали, если вам сам покупатель предложил пятьдесят рублей?
Это же сумма! Такие деньги на земле не валяются.
Клюшкин. Известно, не валяются. Не копейка! Копейку найдешь и то
нагнешься.
Фуфин (вытирает вспотевший лоб платком). Честное слово, товарищ
Клюшкин, мы с товарищем Сиделкиным вас просто не понимаем! Почему вы не
продали свою варакушку? По-че-му? Да знаете ли вы, товарищ Клюшкин, кто у
вас хотел приобрести вашу пигалицу? Известный профессор! Доктор наук, в
конце концов! Это вам не Дом пионеров! Не может же такой деятель сам ловить
этих варакушек! Что же вы, не могли уважить такого заслуженного человека?!
Клюшкин. Мы очень даже их уважаем. Зачем нам их не уважать? Да ведь
кабы он для науки что требовал. А то ведь он для себя просил: он чучела
набивает. Дело любительское.
Фуфин (выходит из-за стола, ходит по комнате, останавливается). Да
вам-то, вам то не все ли равно, что он там набивает? Вы же можете в любое
время поймать себе другую варакушку. Даже во сто раз лучше!
Клюшкин (продолжая начатую мысль). Ежели бы для науки, я бы ему слова
не сказал. Бери, пожалуйста, если людям от этого польза какая-нибудь будет.
Я бы ее даром отдал!