Про беглого солдата милиции кое-что было известно. Еще осенью 1941 года пришел запрос, по которому проводилась оперативная проверка «пропавшего без вести». В совхоз ездила оперативная группа, опрашивали соседей и мать пропавшего. Соседи его не видели, мать уверяла, что сын не приходил. В горячке того страшного времени более тщательную проверку провести оказалось невозможно. Много тогда народа пропало без вести, сгинув в пламени войны, закрутившись во фронтовой круговерти. Но это, видимо, был другой случай. Выяснили, что боец пропал в сентябре 1941 года, а теперь, похоже, объявился.
Обыск в доме дезертира проводили трое милиционеров. Хозяйка упорно отрицала, что ее сын находится в доме. Слушая вполуха ее разглагольствования, милиционеры осматривали дом, и когда лейтенант Василий Иосифович Хохлов наклонился, чтобы заглянуть под кровать, оттуда раздался выстрел. Дезертир затаился там, сжимая в руках обрез винтовки. Пользуясь секундной паузой, пока двое милиционеров замерли от неожиданности, преступник опрометью кинулся к окну, выбил раму, выпрыгнул во двор и побежал к лесу.
Милиционеры пытались оказать помощь раненому товарищу и не стали преследовать беглеца. Однако помочь Хохлову они уже ничем не смогли – пуля попала лейтенанту в грудь, близко к сердцу. Пришлось вызывать подкрепление, а это было делом не скорым. Пока из конторы совхоза дозвонились в райотдел, пока оттуда приехали, то да се, времени прошло немало. Тем не менее, когда машина с милиционерами и бойцами истребительного батальона пришла, сразу же снарядили поисковую группу, пошедшую по следам убийцы – их легко было увидеть на снегу. Преследователи забрались в самую чащу, где их неожиданно остановила автоматная очередь. У дезертира в лесу был припрятан автомат!
Милиционеры и «истребки» скупо отвечали револьверными и винтовочными выстрелами, потом перестали, потому что никакого толку в подобной перестрелке не было. Преступник это понял по-иному, подумав, что у милиционеров закончились патроны. Он выбрался из своего убежища и направился к ним. То ли решил, что все равно ему не жить, то ли хотел прикончить своих врагов с близкого расстояния… Кто его теперь поймет!? Только он шел прямо на залегших за деревьями милиционеров, совершенно не таясь, с автоматом в руках… Шел, пока револьверная пуля, выпущенная твердой рукой опытного стрелка, не поразила его наповал.
При осмотре лесного участка, где произошла перестрелка, обнаружили добротную землянку, вырытую, видимо, еще с осени, когда беглец вернулся в родные места после того, как его часть разбили где-то в Белоруссии. В неразберихе массового отступления он добрался до дома, сумел укрыться от односельчан и связался с матерью. Та его не выдала. Он же обустроил землянку в глухом лесу и жил там до морозов. Однако зима 1941 года была суровой, и дезертир перебрался в дом к матери. Там он днем прятался в погребе, выбираясь наверх только по ночам.
Расчет на то, что «советам каюк», не оправдался. Немцы до Коломны не дошли, советская власть устояла. Он бы уже и рад был вернуться в армию – да как это сделать!? Как объяснить, где он находился несколько месяцев? Можно было бы выправить какую-нибудь медицинскую справку или пристроиться к какой-нибудь части. В те времена такие фокусы удавались. Но покуда они с маманей думали да гадали, решая, как бы им, сельским жителям, провернуть такую штуку, чтобы официально легализоваться и наказания избежать, к ним как-то вечерком случайно зашла соседка…
Убитого дезертиром лейтенанта Хохлова, участника рейда по немецким тылам в ноябре 1941 года, хоронили со всеми почестями – с выносом знамени, прощальными речами, почетным караулом товарищей-сослуживцев, салютом над могилой на Петропавловском кладбище.
Места погибших, ушедших на фронт или откомандированных сотрудников-мужчин повсеместно стали занимать женщины и девушки. Первой коломенской «милиционершей» стала Антонина Зайцева, а летом 1942 года и в ряды коломенских милиционеров влилось уже солидное женское пополнение. Приказом № 1114 УНКВД по Москве и Московской области от 4 августа 1942 года в ряды коломенских милицейских работников зачислили восемнадцать девушек[234]. Вооруженные винтовками, а позже револьверами девушки в милицейских гимнастерках и синих беретах со звездочкой патрулировали улицы города. Службу они несли исправно, справляясь не хуже мужчин, поддерживали порядок в очень непростое время, когда на руках у людей появилось много оружия, а война, обострив инстинкты, девальвировала ценность человеческой жизни.
234
Сестры Екатерина, Клавдия и Полина Авданины, Любовь Баутина, Надежда Беляева, Вероника Горохова, Клавдия Горячева, Прасковья Гущина, Мария Заречняк, Юлия Лебедева, Раиса Легостаева, Екатерина Лухманова, Любовь Медова, Анастасия Немтинова, Клавдия Разумова, Зинаида Сигеева, Клавдия Трушкина и Валентина Чурусова.