– Черт возьми. Да, обязательно.
– Торопиться нет нужды. Никто из них не показался мне способным на что-то большее, чем вяло перебирать ногами.
Джаспер вызвал младшего лакея и послал его в «Кораблекрушение» с приказом дать Уиллоуби и его друзьям все, что они захотят. Его неожиданно вдохновил этот щедрый жест. Он подумал, не стоит ли по особым случаям делать что-то подобное для прислуги. Он даже захотел вслух озвучить эту идею Аннабель Эгнью. Он решил, что сделает это, показывая ей дом.
Собравшись с духом, он повел ее через кабинет, столовую, сад и конюшни, но в итоге, когда они вернулись в гостиную, он сказал:
– Может, воспользуюсь этой вашей идеей. Напитки в «Кораблекрушении». Для прислуги, в смысле. Новый год. Возможно, фейерверк для деревенских детей.
– Великолепная идея, – сказала она.
– Спасибо, что вмешались, – пробормотал он. – У меня все пошло наперекосяк.
– К вашим услугам.
– От Уиллоуби у меня кровь вскипает.
– Тогда лучше держать его подальше от дома, – сказала она, и исходи это заявление от кого-то еще, а не от прямолинейной Аннабель, Джаспер бы принял его за флирт. С ней же оно показалось честной оценкой ситуации. Хотя он не мог быть уверен в том, что в ее глазах не было искорки. Затем он понял, что уже какое-то время рассматривает ее лицо, пожевывая собственные усы.
– Я жую их, когда размышляю, – сказал он, разглаживая усы.
Аннабель взяла выскользнувший из сетки для волос локон – кончики волос секлись.
– Черт.
Одной рукой Джаспер все еще поправлял усы, другая внезапно почувствовала возбуждение и пустоту. Слышно было только горящие в камине бревна – их треск и вздохи да его собственное дыхание.
Аннабель все еще держала свои волосы.
– Всегда завидовала собакам, что они могут жевать кости.
– Да, – ответил Джаспер. Он теперь слышал ее дыхание, как и собственное, и тишина казалась только гуще.
– Всегда хотела кучу собак, – сказала она, смотря на него с поражающей откровенностью.
– Очень люблю, – сказал он и почувствовал в это мгновение, что каким-то образом каждый его вздох притягивал ее ближе к нему, хоть и не мог вспомнить, чтобы кто-то из них двигался.
Затем зашла горничная с ведерком для угля.
– Прошу прощения, мистер Сигрейв, – сказала она. – Я думала, все ушли.
– Не все, – сказал Джаспер, сглатывая. – Не могла бы ты принести нам чаю?
– И пирожных, – добавила Аннабель.
Джаспер осознал, что широко улыбается удивительной мисс Эгнью.
– Да. Да, да. Много пирожных.
Джаспер и Аннабель провели остаток дня у камина в гостиной. Это была тихая комната – сквозь выходящие на север окна падал холодный свет, на вересково-зеленых стенах висели картины с деревенскими пейзажами: скот в снегу, скот идет вброд через реку, скот у реки на закате. Они пили чай, ели пирожные и говорили о лошадях и собаках, собаках и лошадях. Он рассказал ей свои любимые исторические факты о регионе, и оказалось, что и у нее есть что рассказать интересного.
Время творило удивительные вещи. В один момент Джаспер мельком взглянул на каминные часы, и на них было четыре, а когда он посмотрел на них секундой позже, уже было шесть. Затем, когда он наблюдал, как Аннабель с раскрасневшимися от жара камина щеками успешно расправляется с куском кекса, она подняла глаза и встретилась с ним взглядом, – и он чувствовал каждую проходящую секунду. Когда шумная компания Уиллоуби вернулась из паба и Аннабель встала, говоря, что должна перед ужином навестить сестру, Джаспер вдруг стал несчастен.
Покидая комнату, Аннабель обернулась.
– Прокатимся завтра?
Джаспер кивнул. Аннабель взмахнула локоном и исчезла.
Ужин тем вечером был не настолько ужасен, как он боялся, несмотря на то что рядом сидели двое безмозглых друзей Уиллоуби. Он мог выносить их, потому что каждый раз подняв глаза, он видел на другом конце стола Аннабель в вечернем платье из синего шелка. В свете свечей ее волосы сверкали черным, как нефть.
Мужчины вокруг говорили о войне. Они не могли дождаться, когда вернутся во Францию и покажут немцам. Домой они вернутся к весне. Уиллоуби хвалился светловолосой наследнице своим назначением в Египет и обещал привезти ей пирамиду.
Это мой дом, думал Джаспер. Завтра эти люди уедут, а это все еще будет мой дом. Аннабель Эгнью живет в Уилтшире. Уилтшир не так далеко.
Среди несмолкаемого шума и гама столовой он отсалютовал ей бокалом.
Его
Пять лет назад
– Естественно, у моей сестры разбито сердце, – сказала Аннабель, усаживаясь в кресло в гостиной. – Едва она услышала, что печально известный Уиллоуби отправился в Египет, она взялась читать газеты, а теперь, когда началось оттоманское вторжение, не может найти себе места.