Вице-король. Я заплачу... То есть, я хотел сказать: я прикажу Перичоле возместить все убытки.
Лиценциат. Но как замять скандал, ваше высочество? Я вижу только одну возможность: запретить этой особе выезжать в экипаже, ибо, во-первых, это большой соблазн — позволить комедиантке разъезжать в карете, когда столько достойных священнослужителей ходит пешком, а, во-вторых, из-за ее неосторожности подвергается опасности жизнь мирных лимских граждан... Я еще не все сказал. Мне очень жаль, что я вынужден огорчить вас, ваше высочество. Слуги маркизы, возмущенные оскорблением, нанесенным их госпоже, постарались кулаками вразумить кучера и лакея этой особы. Тогда чернь, которая провожала Перичолу восторженными криками, вступилась за нее. Особенно неистовствовал один мерзавец, мразь, чоло, матадор, некий Рамон. Он избил кучера маркизы, сломал шпагу конюшего и выбил зубы одному из лакеев.
Вице-король. Негодяй! Я прикажу его примерно наказать.
Лиценциат. Это еще не все. Не обратив на нас внимания и не извинившись, она помчалась дальше и чуть-чуть не въехала в карете прямо в церковь. Еще немного, и мулы уперлись бы мордами в дверь, кучер осадил их у самой паперти. Перичола вышла из кареты и вызвала переполох в толпе молящихся... Все оглядывались, чтоб посмотреть на нее... А обряд крещения уже начался. Я сам трепещу от своих слов, но я вынужден сказать, что даже епископ поддался соблазну и отвлекся. Он позабыл, что восприемник должен дать обет воспитать своего крестника добрым христианином. Я был потрясен, возмущен до глубины души, я покинул церковь и поспешил сюда рассказать вам о том, что случилось, и попросить положить конец наглым выходкам этой особы, за которую — не прогневайтесь на мои слова, ваше высочество, — вас очень осуждают.
Вице-король. Она сейчас приедет, и я ее как следует проберу.
Лиценциат. Я должен вас предупредить, что маркиза будет жаловаться и в случае чего дойдет до Мадрида.
Вице-король. Господин лиценциат! Этого нельзя допустить. Вы понимаете, что подобные жалобы могут очень мне повредить.
Лиценциат. Монсеньор!..
Вице-король. Вы пользуетесь доверием маркизы. Уговорите ее удовольствоваться возмещением убытков. Я же, со своей стороны, обещаю сделать внушение Перичоле.
Лиценциат. Монсеньор!.. Я, право, не знаю...
Вице-король. Вашей церкви нужна картина для алтаря главного придела... Пусть Перичола, чтоб искупить вину, принесет вам в дар картину... Я подарил ей Мадонну Мурильо, которую она хотела обменять на моего Святого Христофора... Значит, вы можете рассчитывать еще и на Мадонну... Но только окажите мне услугу и умерьте гнев маркизы... Хорошо? Обещаете?
Лиценциат. Монсеньор! Я сделаю все, что в моих силах, но...
Вице-король. Зайдите ко мне как-нибудь утром вместе с племянником. Мы постараемся что-нибудь для него сделать.
Лиценциат. Он вполне оправдает доверие вашего высочества. Но, монсеньор...
Вице-король. Я слышу, во двор въезжает карета. Это, верно, она. Вот увидите, как я ее отчитаю.
Бальтасар (докладывает). Его преосвященство, епископ Лимский.
Вице-король. Епископ!
Лиценциат. Наверно, тоже с жалобой.
В дверях появляются епископ и Перичола.
Каждый старается пропустить другого вперед.
Епископ. Проходите, сеньорита!
Перичола. Ваше преосвященство! Умоляю вас...
Епископ (берет ее под руку). В таком случае войдемте вместе.
Лиценциат (в сторону). Что случилось? Епископ ведет под руку комедиантку!
Вице-король. Ваше преосвященство! Целую ваши руки... Мне неловко, что я не могу встать, чтобы приветствовать вас, но бедному больному...
Епископ. Сеньорита говорила мне о вашем недомогании, и перед тем, как ехать домой, я решил навестить вас. Благодаря этому я имел удовольствие подвезти сеньориту в своей карете.
Перичола. Я никогда не забуду этой услуги.
Вице-король. Как? Разве моя... твоя... ваша карета... сломалась?
Перичола. Нет, ваше высочество, но у меня нет больше кареты, и я об этом не жалею, так как, мне кажется, я отдала ее на доброе дело.
Епископ. На доброе, на святое дело.
Лиценциат (в сторону). Ничего не понимаю.
Епископ. Вы явили редкий в наш век пример благочестия.
Вице-король. Умоляю вас, объясните, в чем дело...
Перичола. Простите, ваше высочество, что я так скоро рассталась с вашим подарком. Но когда вы узнаете, в чьи руки я его отдала, вы не будете сердиться и одобрите мой поступок. Когда я ехала по городу, мягко покачиваясь на упругих подушках, мне в голову пришла одна мысль, и удовольствия, которым я только что наслаждалась, как не бывало. Я подумала: «Как я, грешница... жалкое создание... женщина, занимающаяся пагубным для души ремеслом...»