Он поехал на вокзал, купил билет на завтрашний день, выпил пива в кафешке и поехал домой… А по дороге чуть не попал под машину. Точнее, его толкнули. Егор стоял на «зебре», ждал, когда на светофоре загорится зеленый, и вдруг почувствовал сильный удар в спину, оступился и чуть было не полетел под машину. Счастье, что в детстве он активно занимался спортом и умел владеть своим телом: ему удалось сгруппироваться, и грузовик проехал в двадцати сантиметрах от его ноги. Того, кто его толкнул, уже, разумеется, не было. Или это все Егору вообще почудилось? Он решил, что пиво было слишком крепким и пошел к дому. Поднялся по лестнице, вставил ключ в замочную скважину… и остолбенел. Дверь не была заперта. В голове пронесся вихрь мыслей: бегом назад, звонить в милицию, ни в коем случае не входить… В этот самый момент дверь его собственной квартиры открылась и парня кто-то втянул в прихожую.
Егор даже ничего не успел сообразить, как его начали бить. Двое. Одному он двинул в челюсть, второго ударил в пах и выскочил из квартиры, пока они не очухались. Скатился по лестнице, куда-то побежал, понимая, что надо уйти подальше… но сил уже не было. Приземлился в каком-то закоулке, надеясь, что его не найдут. Потом попалась я, добрая душа, которая напоила его кофе и «подарила» три сотни. Билет на поезд он потерял в драке, денег в кармане не было не копейки.
Егор принял решение все-таки поехать в Питер: сестры и матери в Москве нет, с ними ничего не случится, а вот он сам, оставшись в столице, может пострадать. Дома его наверняка подкарауливают, деваться ему некуда… Хоть у отца в особняке пересидеть! Другу, у которого ночевал, Егор оставил ключи от квартиры, попросил зайти с кем-нибудь, осторожно проверить, все ли в порядке, и запереть дверь, чтобы ворье не вынесло вещи.
И только когда двое типов в синем «Фольксвагене» стали теснить к обочине дедка на «Жигулях», который его подвозил, Егор понял: его хотят убить, и это как-то связно с его новообретенным отцом. Кто-то очень не хочет, чтобы он попал в поселок «Дюны» под Петербургом. Почему? Из-за возможного наследства?
— Это наверняка мои родственнички стараются, — хрипло сказал Егор и забулькал бутылкой мартини, разливая напиток в опустевшие стаканы. — Другие дети моего отца. Им не хочется делиться жирным кусочком, вот они и пытаются вывести меня из игры…
— Е-ру-нда, — веско произнесла я. — В твоей версии полно несуразностей. Во-первых, с чего ты взял, что отец тебе что-то завещал? Во-вторых, почему с твоей сестрой ничего не случилось, а за тобой натуральную охоту открыли? Или она по завещанию ничего не получает? В-третьих, существует ли вообще это завещание?
— Ну, родственничкам-то известно гораздо больше моего, я уверен, потому меня и устраняют. Значит, в завещании я и в самом деле упомянут. А Лика… Не знаю, может быть отец пообщался с ней полчасика, увидел ее корыстные глазки и решил ничего ей не оставлять. В назидание.
Егор говорил чрезвычайно убедительно и даже пафосно, но от выпитого мартини язык его слегка заплетался, отчего звучало это очень смешно. Я захихикала и снова глотнула волшебный напиток.
— Чего смеешься? — обиделся мальчишка. — Смешно ей… Мне, может, суждено умереть в двадцать лет, а она веселится!
— Да не обращ-щай внимания, это я просто слегка пьяная, — поведала я, пытаясь унять головокружение. — Не надо было столько пить. А мне еще з-завтра за руль садиться…
— Я сам поведу, — помахал он пальцем перед моим носом. — Так что пей сколько влезет.
— Р-разбежался! Тоже мне, джентльмен выискался!
Я его уже не боялась, забылись все подозрения. Возможно, мартини сыграл свою роль, возможно, искренний рассказ Егора — а я поверила каждому его слову, — но между нами возникла какая-то искорка, какая-то теплота, словно мы тысячу лет друг друга знаем. Я была в курсе его проблем, он — в курсе моих, мы вместе лежали в одной кровати, как давно и прочно женатая парочка, пили, болтали и нисколько друг друга не стеснялись.