– она отпустила малыша, посадила его снова на скамейку, взъерошила ему волосы, заглянула в его глаза. – Не знаешь?.. И я не знаю.
Мистер Котик – это муж Дороти и папка малыша. Намедни ему исполнилось тридцать два года. Зелёные водянистые глаза, бородавка над верхней губой. Носит яркую молодежную одежду и густые бакенбарды. Не курит и не пьет. Вегетарианец – изо рта постоянно пахнет растительным говном. Склонен к беспорядочным половым связям. Озабочен по жизни только добыванием денег! Он нарисовался рядом. Суетливо деловой. Затоптался на месте.
– Дороти! Давай-ка пошли, там солидный клиент!
Не забывай, для чего ты рождён. Даже когда тебе не до этого. Женщины появляются на свет лишь для удовлетворения физиологических потребностей мужчин. А мужчины лишь для того, чтобы платить женщинам за удовольствие. Всё просто.
– Хватит бухать, надо дать разок-другой случайному кобелю, – поднялась Дороти со скамейки. – Ничего личного…
Она пристально посмотрела на мужа. Допила глоток и отшвырнула пустую бутылку. Весело потрепала своего альфа-самца по щеке.
– Ой-ёй-ёй! Иду-иду уже, мой котик… Ты проследи пока за маленьким.
Дороти пошла прочь, виляя в предвкушении бёдрами.
Папка безразлично взглянул на малыша. Хлопнул сынульку по загривку – так, на всякий случай. И пошел вслед за женой, равнодушно процедив:
– Он давно уже не маленький…
Малыш не обратил на затрещину никакого внимания. И на уходящую мамку не посмотрел. Привычка – вторая натура. Мы не обижаемся на привычку, мы на неё не реагируем… Малыш выудил из нагрудного кармана пачку сигарет, вытянул очередную сигарету. Губами. Помял тонкими пальцами, размышляя, где в этот раз взять спичек. Перед самым носом возникла зажигалка. Её держали твердые сухие пальцы. Чик-чирик! – колёсико крутанулось и проявился огонёк! Малыш не удивился, а прикурил как должное. И повернул голову.
На скамейке, рядышком, сидел человек. Лет шестидесяти пяти. Рабочий чистый комбинезон, в руках металлические садовые ножницы. Садовник.
Странный какой-то садовник. Румяное одухотворенное лицо. Глаза лучатся строгой Добротой. На щеке изящная родинка. Ногти чистые и ровно подпиленные. Больше похож на священника.
Пальцы испещрены многочисленными порезами и вообще – руки грубоваты для святого отца. Всё-таки садовник. Такие порезы возможны при длительных работах по обрезке роз или крыжовника. Но в городском парке Лос-Анджелеса не растут ни розы, ни крыжовник. Возможно, что у садовника выходной? Возможно. Тогда почему он в форменной одежде и с ножницами?
Детей в семилетнем возрасте не волнуют подобные вопросы, так как такие вопросы у них не возникают. Но возникают после… Малыш с детским любопытством оглядел садовника. Важно (с такой важностью курят только малолетние сопляки) выпустил кольцо дыма. Вымолвил:
– Благодарю, мистер… Хотите со мной поговорить?..
Садовник ничего не ответил, а рядом зазвенели ангельские колокольчики.
– Тряяям! Тряяям!
– Что такое? – малыш недоуменно огляделся в поисках источника диковинного звона. – Воздух… что такое с воздухом… его можно трогать, ого!
Воздух загустел и наполнился синим цветом. Исчезла эстрада – густой синий цвет её поглотил.
– Это Дивный Сад, – строго сказал садовник.
– Садовник – ты волшебник?!.. – изумился малыш. Нет, он все-таки садовник. Слишком ухожен Дивный Сад, явно человеческая рука приложила к нему усилия!
– Человеческая рука!? – пробормотал в шоке малыш. – Так вот они какие – глюки! – Два глотка крепкого эля – не совсем шутка. Когда человеку всего семь лет от роду.
Садовник строго улыбнулся:
– Малыш! В начале было Слово…
– …и Слово было у Бога, и Слово было Бог! – подхватил Арлекин. Теперь он не раб, как на гравюре, а он теперь – киллер! Всё поменялось. Верёвка более не стесняет шею Арлекина. И сейчас он одет в свой традиционный наряд: двухцветный костюм с заплатами-ромбами по всей длине платья. На голове шапка с заячьими хвостами, на поясе кожаный кошель. Кровь с телес исчезла, а спина распрямилась.
La Comedia Е Finita!