— Страсть к цацкам.
- Че-го?!
— Любит Мавен всякие безделки из наших горных шахт. — Пояснил шут. — Но однажды захотелось ей венец из красного альтага.
Оборотень прикрыл глаза от масштаба запросов королевы. Редчайший металл, крупицы которого стоят безмерно дорого. Драгоценнейший металл с исключительными свойствами. За него устаивают торги самые высокие роды, за него платят землями и кровью, свободой и городами. А она — венец.
— Представил, да? Пятнадцать лет земное королевство вылезало на всех возможных торгах, пятнадцать лет Мавен собирала металл где только могла, чем немало опустошила казну. Народ тогда в земных королевствах не раз бунтовал, но все бунты заканчивались догадываешься чем?
Оборотень представил себе, как озверевшие от налогов крестьяне встают на бессмысленную войну, и как они же отправляются на казни. Передернулся.
— Понятно теперь, почему кровавая…
— Ты дослушай. Вот самая дорогая корона в истории готова. Мавен торжественно надевает венец, но выясняется, что он ей… Как бы сказать… Маловат. Не хватило у придворных ювелиров или знаний, или материалов — не суть. Переплавить нельзя — альгат, принявший форму, не уничтожить ничем, сам знаешь. Всех, конечно, казнили, а толку… Но Мавен его не снимает практически вообще, ну, сколько раз я ее видел, всегда в нем. И он постоянно режет ее кожу. Вот и ходит она с короной в волосах и с платочком, кровь вытирает. Жуткое зрелище…
Слов у оборотня не находилось. Только если матерные.
— И вот сейчас нам надо к этой прекрасной женщине. Отобрать девчонку, выкупить, найти… что угодно, но иномирная душа должна быть у нас. Ты, кстати, входишь в состав посольства.
Оборотень поднял на шута изумленные глаза.
— Ты что, граф, того? Куда меня в посольство? Совсем уже со своими интригами?
— Не пугайся, как нецелованная девица. Будешь телохранителем. Дерюжку на тебя натянем, бороду навяжем, сойдешь за дуболома. Только глазами не сверкай. Пожелтеют — выколю.
— Это если успеешь достать то, чем выкалывать будешь.
Шут рассмеялся. Поднялся из-за стола, допил вино.
— Передохнули и едем. Нельзя опоздать.
Оборотень кивнул. Хоть ему и совсем не улыбалось светиться при дворе Мавен.
***
…В полдень следующего дня дворцовые ворота были гостеприимно распахнуты для горного посольства.
Дорогая карета с посеребренными спицами (жуткая роскошь, между прочим) медленно въезжала на территорию дворца. В ней важно восседал сам граф Лод, здоровенный телохранитель разбойничьего вида с жутковатым шрамом на лице, при взгляде на который хотелось добровольно отдать кошелек, и еще парочка ребят попроще. За каретой ножками следовали подданные горного королевства с дарами — тот самый необходимый минимум, который не граничил с оскорблением королевского двора. Основной подарок на случай удачной сделки был запрятан в шкатулочку с секретом. Дарственные на серебряные рудники — от такого ни один правитель в собственном уме не откажется.
Мавен встречала посольство в главном тронном зале. Прекрасная, черноволосая, с красным драгоценным венцом в волосах. Алое с черным платье, блеск рубинов и черных опалов, изящные пальцы, идеальная осанка… Ирдан, ее подданный, стоит за троном слева, в тени, во всем черном, незаметный и спокойный. А справа… А справа, в столбе мягкого света — девушка. Тонкая, высокая. Светлые волосы уложены в мягкие короткие локоны, длинное солнечно-желтое платье обтягивает каждый изгиб стройного молодого тела. Это неприлично, это против этикета — но молодой женщине удивительно идет. Ее нельзя принять за проститутку или дорогую шлюху — осанка не хуже, чем у королевы, подбородок приподнят, голубые, редчайшего цвета глаза, как у морских ведьм, смотрят уверенно и прямо.
Граф Лод был немало озадачен. Он заученно совершал все придворные экивоки, беззастенчиво льстил Мавен, а взгляд невольно возвращался к молодой женщине в желтом. Неужели это и есть..? Тогда Мавен не просто знала, зачем в ее королевство едет посольство, но и прямо предлагала сделку, явив товар лицом. Умная, дрянь. Главное, чтобы не подсунула подделку. С нее станется.
Все это мелькало в сознании шута поверхностно. Все его внимание было сосредоточено на девушке подле королевы. И их взгляды, наконец, пересеклись.
***
Я спокойно смотрела на невысокого немолодого человека, который расшаркивался в реверансах перед королевой. Темные волосы, бородка, узкие губы, внимательные глаза. Горб на спине, немного перекосивший фигуру. Узкая, словно усохшая, левая рука. Шут горного короля, граф Лод, приятно видеть. Я знала все. Ну, или почти все.
И то знание, которое мне внезапным и почти мистическим образом открылось, очень меня злило. До помутнения рассудка, до красных кругов перед глазами.
Злость всегда открывала во мне ранее неизведанные глубины, с детства еще началось. Помню, как мой дядя однажды отругал меня за то, что в пять лет у меня никак не получалось составить из слогов слова и начать читать. Я страшно тогда разозлилась, взяла с полки первую попавшуюся книгу, которая по забавному стечению обстоятельств оказалась весьма откровенным любовным романом. Спустя час я громко и бойко читала покрасневшему дяде про красавицу Изабеллу с прекрасной грудью. Книгу у меня отобрали, тут же вручив другую. С тех пор так и пошло. Злость была моим топливом. Даже в театральный я поступила на волнах адреналина, разозлившись на снобов из приемной комиссии.
Но сейчас я злилась как никогда.
И было от чего.
Это случилось в вечер перед балом. Все два дня меня готовили как на подиум. Отконвоировали в уютное местечко, напоминающее привычные нам горячие источники, скоблили, мыли, массажировали, мазали на меня все, что мажется и сыпали все, что сыпется. Я не раз порадовалась, что никаких аллергий у меня сроду не было, кроме самой классической, на клубнику. Но или ягода здесь не росла, или ее еще не придумали добавлять в косметические составы, поэтому обошлось.
И бальное платье мне шили в несколько рук, на живую нитку.
Королева пришла посмотреть на результат. Я знала, что она лично выбирала мне фасон и ткань платья, и поэтому ее интерес меня не очень нервировал.
Мавен вошла в зал, где меня наряжали, важно уселась в специально поставленное для нее кресло. Роскошное, конечно же. Расправила складки на платье. Сверкнул в отблеске свечи алый металл у нее на голове. Мавен удовлетворенно улыбнулась, скользя по мне взглядом, а мне так захотелось передернуться и отвернуться…
— Идеально. Ты выглядишь очень… Иномирно. То, что надо. Пройдись-ка во-о-н до того окна и обратно.
Как дрессированной левретке. Эта мысль заставила меня высоко поднять голову, выпрямить спину еще сильнее и… пройтись так, как шла бы Мария Антуанетта к гильотине. Шикарно, легко, с по-королевски скрытым презрением к своим палачам.
Ноги, обутые в босоножки на высоченном каблуке (чтобы не сбежала?), провокационно мелькали в высоком разрезе платья из мягкого солнечно-желтого материала, глубокий вырез на спине и полностью закрытая грудь, но в целом вид вполне себе привычный для какого-нибудь фуршета в шикарном особняке нашего мира. Мы, конечно, говорили с Мавен про нашу моду, но мне казалось, что она слушает меня невнимательно, а оказалось… Нельзя недооценивать эту страшную женщину. Поэтому включаем покорную овцу.
Я подошла к Мавен и опустила глаза в пол.
— Мне не нравится твоя прическа. Позволь, я исправлю.
Я стояла, так же глядя в пол, когда ощутила прикосновение ее рук к своим волосам. Шпильки полетели на пол, мои волосы рассыпались вокруг лица мягкими локонами.
— Посмотри-ка на меня.
Я подчинилась ее властному голосу и посмотрела на королеву, чтобы тут же испуганно отпрянуть. По ее лбу струйкой стекала кровь. Красная капля, сорвавшись с ее лица, попала на мою кисть.
И в тот же миг я услышала это… Торопливый детский девичий голосок ввинчивался мне в мозг, и я дернулась от неожиданности.