«Она убила меня, убила и забрала. А дядя Ирдан не помог. Никто не помог. Мне так больно, так страшно тут, в ней, с ней, она… она такая ужасная… Она их всех убила, а они все не помнят, не знают… Помоги, помоги»… Голосок сбивался, торопился, захлебывался словами, и я ощущала, что слышу его только я — как музыку в наушниках.
Что за черт?!
Королева поморщилась, снова уселась в кресло, коснулась пальцами лица.
Я шокировано и в каком-то отупении наблюдала, как из-под ее пальцев королевы вырываются крошечные алые искорки, как перестает идти кровь. Детский голосок все сильнее и громче звенел в голове, плакал, просил помочь.
— Кто ты? — прошептала я, едва ли осознавая, где я и перед кем нахожусь.
«Я Дэя! Скажи Ирдану, он знает меня, он спасет меня, освободит! Скажи, пожалуйста, я больше не могу так».
— Я — королева, а что, тебя что-то смущает? — спросила Мавен, глядя на меня.
— П-простите, ваше величество… Мне нехорошо.
Мне действительно было нехорошо. Что, черт возьми, происходит?
«Не стирай ее кровь со своей руки, уходи, и я все тебе расскажу… Я все знаю, все…»
И в этот миг я, наконец, собралась в кучу. Вот оно. Галлюцинации? Да черта с два это галлюцинации! В этом чокнутом мире, о котором я знаю чуть меньше, чем ничего, может происходить все, что угодно.
А значит, нужно следовать доброму совету. Кто еще бы мне здесь предложил помощь?
Королева взмахнула рукой, подзывая моих сопровождающих.
— Милая моя, я жду от тебя хорошего поведения завтра. В три часа пополудни за тобой придут и проводят на прием. Будь добра выглядеть не такой испуганной.
И махнула мне ручкой.
Я кивнула, едва сообразив, что от меня хотят, но Мавен на меня уже не смотрела.
А я, прикрыв другой рукой каплю королевской крови на своей кисти, заспешила за своими сопровождающими.
Оказавшись в своей комнате и услышав долгожданный скрип засова, я вопросительно посмотрела на свою руку. Тишина. Ну же… Мне же не померещилось? Я, склонившись над каплей крови, позвала шепотом.
— Дея…
Мда, со стороны, наверное, выглядит очень шизофренично.
«Я здесь… Я с тобой, пока не высохнет кровь»
— Кто ты?
«Девочка. Была. Потом я умерла, и теперь я дух крови. Они называют нас археями»
— Тебя убила королева?
Детский голосок заторопился, заговорил взахлеб, быстро.
«Да. Она обманула меня, пришла ночью, сказала, что если я отдам свой архей, то Ирдан очень обрадуется и отвезет меня на волшебное озеро с розовыми цветами. Но она соврала, и я умерла. Она всем соврала, она столько людей убила… В ней много духов крови, но они все ничего не помнят, не говорят, только подчиняются ей, а я живая… Я все знаю, что и она, все вижу, я тебе помогу, все-все расскажу, только, пожалуйста, освободи… Совсем скоро я буду как они, буду только подчиняться и лечить ее, а я не хочу…»
Капля крови полностью высохла за несколько минут, голосок Деи истончился и исчез. Какая она все же умничка! За эти несколько минут я узнала очень многое. Про иномирян и их археи, про чудовище, называющее себя королевой, про посольство, едущее за мной, чтобы отдать в жертву их королю, про… Да про все. Кстати, Ирдана Дея оправдывала (нашла кого!).
Я спорить не стала. Я молча слушала и глотала слезы. Мне было до безумия жаль маленького ребенка, который умер, и после гибели оказался вынужден лечить свою убийцу. Тварь! Когда Дея замолчала, я замерила шагами комнату, чтобы как-то выплеснуть гнев из-за услышанного. Полетел в стену поднос с несъеденным ужином, кувшин и кочерга от камина. Я с удовольствием, закрыв глаза, слушала, как разбивается посуда, и мне становилось немного легче. Но вот все-таки твари! Да наши власть имущие лапочки и душки, солнышки и котятки в сравнении с этой тварью! На моей руке до сих пор была ее кровь. Фу, гадость! Я сунула руки в воду, отмывая кожу, растирала докрасна и все никак не могла успокоиться.
Заскрипел дверной засов. В комнату заглянула морда в сером плаще и внимательно на меня уставилась, выразительно переведя взгляд на осколки и разбросанную по всей комнате еду.
— ПМС у меня, — буркнула я, отворачиваясь к медному тазу с водой, — вали, а то и тебе достанется.
Серый плащ поспешно вышел, не забыв запереть дверь. Докладывать побежал, сволота. Или испугался, вряд ли в этом полусредневековом гадюшнике знают об особенностях предменструального синдрома.
Я стянула с себя платье, небрежно швырнув его на пол. Сняла босоножки, раскидала их в разные углы комнаты. Развалилась на кровати звездой. Похрену. Настроение было гаже некуда.
Дея поведала мне, что я бракованная. Нету у меня архея, так сама королева сказала. Вот, кстати, и причина, по которой она меня еще не кокнула. Без архея я ей не очень интересна. И поэтому она хочет меня пихнуть старому горному королю, чтобы и рыбку съесть, и на…
И Дэя… Бедный ребенок. Я не знаю, какое посмертие ждет людей после того, как их жизнь завершится. Рай, ад, чистилище, перерождение, вечная карбонара для приверженцев Макаронного Монстра? Что угодно лучше того, что сейчас происходит с несчастной душой девочки.
Глаза снова защипало, и я закинула голову назад. Я должна завтра блистать и сиять, как Маркиза Ангелов в Версале, а не быть опухшей и страшной. Хотя, полагаю, приди я в драном рубище, попахивая навозом и пуская слюну изо рта, горный посол все равно с радостным визгом увезет меня с собой. Лох.
Что будет со мной в горном королевстве, когда обман вскроется? Ой, как мне не нравятся все возможные варианты. В лучшем случае меня оставят в живых, чтобы выкачать информацию, которой я владею (ага, очень им поможет пересказанная биография Станиславского), а потом найдет какое-нибудь применение, публичный дом, к примеру — за иномирянку, как я поняла, дорого заплатят. Редкость. Диковинка. В худшем случае убьют сразу, как предмет неоправданных надежд. Но там, в неизвестном королевстве, все, что угодно может случиться, да и по дороге… Мало ли что. В общем, призрачный, но шанс у меня есть.
А может, заинтересовать посла? Или прикинуться дебилкой? Или…
Мои размышления прервал товарищ Ирдан собственной персоной. Под его сапогами противно заскрипело битое стекло.
***
— Что ты тут устроила?
Я лениво свесила голову с кровати и, не прикрывшись и не поменяв позу, доверительно сообщила:
— Ты вверх тормашками.
— Оденься. — Он бросил мне платье, подобрав его с пола, но я ни единого движения не сделала. Скользкая ткань сползла обратно на пол.
— Отвали.
Ирдан опешил. А я хихикнула. Видимо, крови слишком много к мозгу прилило.
— Тебе мало было? Хочешь, чтобы я довел начатое в прошлый раз до конца?
Я перевернулась на живот, подперла голову руками и посмотрела этой гадине прямо в глаза.
— Слушай, ну чего ты так сердишься? Может же быть у девушки плохое настроение? Служанки уберут, а ты пока в стороночке постой. Да, и пусть платье отпарят. А то буду завтра мятая и некрасивая.
Ирдан молча смотрел на меня, явно не врубаясь в происходящее. Видимо, по его логике, я должна его бояться и ходить по стеночке. А вот хрен. Не боюсь тебя, сволочь.
Он, наконец, отмер и выдал сакраментальное:
— Ты дура, да?
Не дура, конечно, но нервы тебе потреплю. И ничего ты мне не сделаешь, иначе тебя королева разорвет на сотню маленьких ужиков. И я подняла руку вверх в театральном жесте и продекламировала по памяти с чувством, с толком, с расстановкой, очень проникновенно, по всем правилам и законам драматургии.
— «Вас ведь никто не любит во дворе, все осмеивают, говорят, что вы дурочка и у вас не хватает ребра…»
— ?!
— Максим Горький написал, великий человек был, умный такой… Все-все знал. Во!
И я показала поднятый вверх большой палец.
Чем, видимо, окончательно Ирдана доконала. В следующую секунду он подлетел ко мне, схватил за шею и поднял над кроватью, встряхнул, как тряпку.
Сердце захолонуло, но отступать было уже поздно.
— Если насиловать собрался, то синяков не оставляй. А если убивать, то, пожалуйста, не мучительно. Убей меня нежно… — интимно прошептала ему прямо в лицо и прикрыла глаза.