— Ваш японский просто ужасен, — сказал первым делом генерал, — равно как и мой русский. Вы какими ещё языками владеете, Руднев-доно?
— Хорошо немецким и несколько хуже английским и французским, — ответил я.
— Отлично, — продолжил Усуи уже по-немецки. — Ответьте мне, товарищ Руднев, каким образом вы сумели проникнуть в ту банду, которая готовила покушение на меня.
— Перед моим побегом с территории КВЖД, — сказал я в ответ, — мне преданные нашему делу товарищи из армейской разведки выдали несколько наводок на так называемых «красных партизан Маньчжурии», вроде того же товарища Бо Цзыю. А именно на него я решил выйти потому, что его правая рука некто господин Цянь — агент Коминтерна. Его, конечно, подозревали ещё и в связи с гоминьданом, но и те и другие борются против, пардон, вас. Я наплёл ему, что прислан в Харбин именно с целью убить вас во время инспекции. Поговорив, мы с ним разработали план покушения, и Цянь взял на себя труд вложить в голову товарищу Бо идею использовать молодого офицера, который явится к нему в поисках работы, для этого дела.
— Вы весьма находчивый молодой человек, — позволил себе усмехнуться генерал Усуи, — хотя, наверное, другого маршал на подобное дело не отправил бы.
— Маршал? — насторожился я. — Какой ещё маршал?
— Конечно, — кивнул генерал Усуи, — вы же не знаете о том, что у вас снова ввели воинские звания вместо всех этих категорий. Пять бывших командармов назначены маршалами Советского союза, Михаил Николаевич Тухачевский один из них.
— Да уж, — усмехнулся я, — всего несколько месяцев не был на родине, а там снова всё поменялось.
— Не забывайте, товарищ Руднев, — ровным тоном заявил генерал Усуи, — что мы поменяем всё ещё раз, и возвращаться вам придётся уже в другую страну.
— Видел я три страны, — ответил я, — в первой родился, за вторую кровь проливал, из третьей бежать пришлось, но менять её на четвёртую не желаю — от добра добра не ищут.
— Весьма интересный подход, — с серьёзным видом кивнул генерал Усуи, и мне стоило больших усилий не рассмеяться.
Глава 2
Закованные в ударную броню «Самурай» пехотинцы ловко выскочили из личного катера командующего соединением «Кидо бутаи» сёсё Тюити Нагумо. Они оцепили место швартовки — руки на круглых цубах катан, на плече каждого карабин «Арисака», в кобуре на поясе — новенькие пистолеты «Нанбу». После этого на катер перекинули трап, по которому поднялись сам пожилой сёсё и сухопарый военный с погонами тайса. Быстро перестроившись полукругом, пехотинцы в броне «Самурай» шагали, отделяя их от собравшихся на палубе офицеров гидроавиатранспорта «Касуга Мару», пропустили только дайсё Такацугу — капитана «Касуга Мару».
— Разойтись, — скомандовал сёсё Нагумо пехотинцам в броне «Самурай». — Нам надо поговорить с офицерами «Касуга Мару» спокойно.
— Но, сёсё[8], - возмутился командир отряда пехотинцев, — наши инструкции…
— Оставьте, тайи[9], - отмахнулся Нагумо. — Кто может нам угрожать тут, посреди моего флота. Оставайтесь у трапа.
— Мы не должны терять вас из виду, — склонил голову в шлеме с жуткой маской тайи.
— Тогда следуйте на некотором расстоянии, — разрешил сёсё. — Идёмте, Миёси-тайса-доно, не стоит так долго отвлекать офицеров «Касуга Мару». Такацугу-дайсё-сан, проводите нас.
На палубе гидроавиатранспорта около своих доспехов духа выстроились молодые сэйто — выпускники Рикугун сикан гакко, Армейской военной академии. Одетые в белую морскую форму, но со знаками различия ВВС империи, к которым относились и подразделения доспехов духа.
— Орлы, — усмехнувшись, сказал дайсё Такацугу. — Львы нашей империи.
— Пока ещё только львята, — покачал головой сёсё Нагумо. — Они крови пока не попробовали, а значит, не могут считаться настоящими хищниками.
— И подольше бы им её не пробовать, — неожиданно примирительным тоном заявил тайса Накадзо, за что удостоился неодобрительного взгляда от Нагумо и удивлённого от Такацугу.
— Начинайте экзамен, — сказал Нагумо крайне недовольным голосом. Он снова неприязненно покосился на столь чуждого жестокому самурайскому духу офицера со щитами в петлицах и добавил: — Свяжитесь с миноносцами, пусть ведут огонь боевыми снарядами.