Столь же тесную связь с устной традицией можем мы установить и для «Севильского озорника». Менендес Пидаль в статье «Каменный гость» приходит к правильному выводу, что в основе этой комедии Тирсо лежат две легенды: одна — об «оскорблении черепа шутником, приглашающим его на обед», нашедшая отражение на Пиренейском полуострове в народной традиции Гасконии, Португалии, Галисии и Кастилии,[17] и другая — о «приглашении статуи», обнаруженная Менедесом Пидалем в деревнях Риаса (Сеговия) и Ревилье Вальехере (Бургос). «Подлинным источником „Озорника“, — пишет Менендес Пидаль, — вероятно, была легенда севильского происхождения, в которой уже были зафиксированы имена дон Хуана Тенорио и командора, дон Гонсало де-Ульоа. Очень возможно, что следы этой легенды будут при внимательном изучении обнаружены в народной традиции Андалузии или в каком-нибудь позабытом архиве. Но Тирсо мог воспользоваться и не вполне четкой устной традицией, представленной кастильским романсом или же аналогичным рассказом. Поэт в этом случае сообщил ей конкретную форму, приурочив ее к определенному месту и времени, как он это сделал и с „Осужденным за недостаток веры“».
Изучение обеих комедий, особенно последней, в которой Менендес Пидаль устанавливает явные следы знакомства поэта с арабской и еврейской версиями, показывает, какими основательными были познания его в области восточных литератур. Мы уже не говорим о его специальной подготовке, т. е. о знакомстве с разнообразными церковными источниками. Таким образом, в лице Тирсо мы имеем человека с огромной и крайне разнообразной начитанностью, для своего времени энциклопедически образованного, и притом писателя-профессионала, с головой ушедшего в литературную борьбу эпохи и широко использовавшего усвоенную культуру в интересах своего писательского дела.
Познакомившись с литературной культурой Тирсо, посмотрим, как относился он к реформе испанского театра, предпринятой Лопе де Вега. Мы уже говорили о дружеских чувствах, соединявших обоих писателей. Тирсо относился с нескрываемым восторгом к своему великому собрату, считая его своим учителем и не скупясь на всевозможные похвалы по его адресу. Он не только разделял взгляды Лопе де Вега на драматургию, но являлся их убежденным защитником, по крайней мере в первый период своей творческой деятельности. Подробное изложение взглядов Тирсо на драматическое искусство мы находим в послесловии к «Первой вилле». Это послесловие имеет большое значение для истории испанского театра как манифест школы Лопе де Вега и «апология его системы», по удачному выражению Котарело-и-Мори.[18] Тирсо выступает здесь горячим защитником принципов Лопе де Вега, которые в то время (как и много позднее) подвергались яростным нападкам со стороны представителей так называемого классического (античного) направления.
Исходной точкой для апологии принципов Лопе де Вега является здесь дискуссия, которую вызывает среди собравшегося на вилле общества только что состоявшееся представление комедии Тирсо «Стыдливый во дворце». Представление длилось около трех часов. Большинство зрителей из числа «беспристрастных» («desapasionados») «жалеют только о том, что комедия шла так мало времени». Это люди, приходящие в театр, чтобы усладить душу поэтическим развлечением, а не для того, «чтобы выступать с осуждением». Но среди зрителей оказывается несколько зоилов — «трутней, налетающих на мед, не умеющих его собирать и ворующих его у мастериц-пчел». Одни из этих зоилов утверждают, что «комедия слишком растянута», другие — что она «оскорбляет нравственность». Находится один педант, обрушивающийся на автора (т. е. на Тирсо) за то, что тот, вопреки историческим данным, содержащимся в португальской хронике (анналах), сделал герцога Коимбрского пастухом и допустил ряд других неточностей. («Как будто, — ядовито замечает Тирсо, — поэтические вольности, предоставляемые Аполлоном, ограничиваются одним историческим пересказом, и на основе подлинных личностей нельзя создавать архитектурные сооружения творческого вымысла».)
17
Ту же самую версию мы находим в Чили. Об источниках «Севильского озорника» см. комментарии к этой пьесе.